Носитель судьбы

Перед нашим проводником открываются двустворчатые двери, и мы выходим на внутреннюю галерею. Видим внизу узкие проходы, нечто наподобие улиц, и еще больше крыш, башен, розеток, пинаклей и аркад, стен и готических окон. Больше арок, колонн и балюстрад.

Нас ведут лестницами, коридором, потом улицей. Она идет под наклоном туда, где тянется канава, но та не забита мусором. В подворотнях видны входы и деревянные щиты на цепях. Улица засыпана мелким снегом, нас минуют прохожие, но их немного. Укутанные в меха, похоже, спешащие по своим делам, они выходят из одних дверей и направляются в другие. Уступают нам дорогу, некоторые – приветствуют Фьольсфинна, но в том нет никакой униженности. Никто не падает на колени и не склоняется в нижайшем поклоне.

Еще некоторое время мы движемся переулками в тени стен, окруженных галереями, подворьями и крутыми улицами. Замок – почти город. Наиболее похожий на город из всего того, что я здесь видел.

А потом мы снова погрузились в лабиринт стен и кружили среди них, гладких, как стекло, между винтовых колонн и лестниц. Мы попали в небольшое круглое помещение, из которого нет другого выхода. Фьольсфинн подходит к шеренге покрытых украшениями кованных железных рычагов и сдвигает сперва один, а потом и второй. Где-то неподалеку раздается негромкий всплеск текущей воды и тарахтение, помещение вздрагивает и ползет вверх. Грюнальди и Сильфана приседают, хватаются за оружие, кони принимаются пофыркивать. Со стороны эскорта доносятся сдержанные смешки и хихиканье. Спалле садится на носилках и ощупывает бедро в поисках оружия, Сильфана вздергивает черные брови и одаривает меня вопросительным взглядом, сжимая рукоять меча. Мы и Фьольсфинн, а также и пятеро его людей сгрудились в круглом помещении, которое само куда-то едет. Мы стоим в конском запахе и в смраде тел, вспотевших под кольчугами и броней. Я качаю головой и успокаиваю их жестом ладони.

«Спокойствие. Не сейчас. Ждать».

Лифт идет вверх среди тарахтения и щелканья цепей.

– Замок стоит на склоне, с которого стекает водопад, – отзывается Фьольсфинн. В его голосе нет гордыни, как у ван Дикена. Скорее, гордость кого-то, кто проводит гостей по новому дому. – Потому у нас есть водяные колеса. Во всем замке есть система передач, колес и рычагов, которые с помощью воды двигают товарные подъемники, «журавли», лифты, открывают двери. Разгоняют черпаки, подающие снаряды к катапультам на стенах, меха и молоты в кузницах, мельничные жернова. Все это технология, которая существует здесь в той или иной форме. Я только соединил их в одну систему.

– Большинство эпохальных изменений – это известные вещи, соединенные в новую систему, – заметил я. – Обычно чтобы заставить людей меняться.

Он поворачивается ко мне и смотрит некоторое время с раздумьем.

– Ах, да. Доктрина невмешательства. Но она – доктрина исследователей. А я давно уже не исследователь. Не я нарушил ее. Теперь я – потерпевший кораблекрушение. Обитатель этого мира.

– Игрок?

– Я не принимаю участия в политике. Не пытаюсь захватить власть в стране или на континенте. Не смешивайте меня с теми. Это мой дом. Мое убежище. Шалаш потерпевшего кораблекрушение. У меня есть этот город, но здесь в большинстве своем обитают беженцы. И все здесь по собственному желанию. Давай по очереди. Сперва освойтесь, потом поговорим. У вас множество вопросов. У меня тоже.

Из коридора сквозь застекленные льдом окна видны террасы стен, лес башен и отвесных крыш – а дальше море. Все еще светит бледное солнце. Я щелкаю по круглой стеклянной плитке, что куда прозрачней, чем здешнее мутное стекло. Она отвечает высоким, напевным звуком хрусталя.

Передо мной отворяются следующие резные, в головках гвоздей двери, и мы входим в большую, светлую комнату. Сквозь ряды окон сюда врывается поток дневного света, посредине стоит огромный стол из черного дерева, обставленный креслами с высокими спинками, и камин, в котором можно испечь целую овцу. Перед камином – небольшой резной столик, несколько кресел и меха, брошенные на пол. Очень мило.

– Там спальня. – Фьольсфинн показывает на стену, покрытую резными панелями. Говорит на языке Побережья. – Три с одной стороны, три – с другой. Каждая с туалетом и ванной комнатой, еще есть большая ванна и сауна. Люди обычно прибывают группами и сперва чувствуют себя не в своей тарелке, хотят жить вместе. Тут мы оставим ваши вещи и сойдем вниз. Вы увидите, там выход в город и конюшни, куда поставят ваших коней.

Все это немного напоминает вселение в отель. Мы устали с дороги, отводим и успокаиваем скакунов, а потом вносим свои вещи в комнаты у столовой. На столе появляется несколько бутылок и кувшины с пивом, мясо, хлеб и сыры. Перекус за счет отеля. Я не могу дождаться, пока нас попросят заполнить карточки постояльцев, чтобы наконец получить возможность пойти в душ и встретиться в баре на пляже. Я чуть было не вручаю в конце разговора Фьольсфинну серебряную марку.

Он предлагает встретиться у себя через час и оставляет нас одних.

В гостиной, что выглядит так, будто целиком вынутая из оперетки о короле Артуре.