Носорог

Идет к столу, на котором стоит бутылка.

Дюдар. Не стоит беспокойства, я не пью, спасибо. Вас пусть это не смущает, если хотите выпить – пожалуйста, не обращайте на меня внимания, но будьте осторожны, после этого у вас еще сильнее голова разболится.

Беранже. Спиртное хорошо действует при эпидемиях. Оно защищает от заразы. Например, убивает микробы гриппа.

Дюдар. Может быть, оно и убивает, но не всех микробов всех болезней. Насчет носорожества пока ничего не известно.

Беранже. Жан никогда не пил спиртного. Он так говорил. Может быть, поэтому он и… может быть, это объясняет его поведение. (Протягивает полный бокал Дюдару.) Вы точно не хотите?

Дюдар. Нет, нет, я никогда не выпиваю до обеда. Спасибо.

Беранже опустошает свой бокал, но по-прежнему не выпускает из рук ни его, ни бутылку; он кашляет.

Дюдар. Вот видите, вам от этого плохо. Вы кашляете.

Беранже (взволнованно). Да, я от этого кашляю. А как я кашлял?

Дюдар. Как любой человек, выпивший что-то слишком крепкое.

Беранже (ставя бутылку и бокал на стол). Вам не показалось, что кашель был какой-то странный? Я действительно кашлял, как все люди?

Дюдар. Чего вы добиваетесь? Вы кашляли, как обычно кашляют люди. А как еще вы могли кашлять?

Беранже. Не знаю… Может быть, как животное… А носороги кашляют?

Дюдар. Слушайте, Беранже, это смешно, вы создаете себе проблемы, задаете нелепые вопросы… Вспомните, вы же сами сказали, что лучший способ защититься от чего-то – это проявить силу воли.

Беранже. Да, конечно.

Дюдар. Ну, так докажите, что у вас есть воля.

Беранже. Уверяю вас, она у меня есть…

Дюдар. …докажите это самому себе. Слушайте, не пейте больше этот коньяк… вы почувствуете еще большую уверенность в себе.

Беранже. Вы не хотите понять меня. Повторяю вам, я пью только потому, что это защищает меня от микробов, это проверено. Когда эпидемия закончится, я перестану пить. Я уже принял это решение до всех событий. Я просто временно отложил его выполнение!

Дюдар. Вы ищете для себя оправдания.

Беранже. Вы так считаете?.. В любом случае, это не имеет отношения к происходящему.

Дюдар. Кто знает?

Беранже (в ужасе). Вы правда так думаете? Вы думаете, что алкоголь может подготовить почву! Я не алкоголик. (Идет к зеркалу, внимательно изучает свое лицо.) А вам не кажется… (Подносит руку к лицу, ощупывает лоб через повязку.) Ничего не изменилось, у меня ничего не заболело, это доказывает, что алкоголь приносит пользу… или, во всяком случае, не приносит вреда.

Дюдар. Беранже, слушайте, я просто пошутил. Я вас дразнил. Вы все видите в черном свете, так недолго и неврастеником стать. Когда окончательно оправитесь от шока, от депрессии, и сможете выйти, немного подышать воздухом, вам сразу станет лучше, вот увидите. И все ваши мрачные мысли исчезнут.

Беранже. Выйти? Да, конечно, придется. Я боюсь этого. Я ведь обязательно увижу их…

Дюдар. И что? Главное, не вставать у них на пути. И, кстати, их не так уж много.

Беранже. Я вижу их повсюду. Вы сейчас скажете, что у меня нездоровые мысли.

Дюдар. Они на вас не нападают. Если их не трогать, они не обратят на вас внимания. Они вообще-то не злые. В них есть даже какая-то природная невинность, да, какое-то простодушие. Кстати, по пути к вам я прошел пешком весь проспект. И видите, я в полном порядке, ничего со мной не случилось.

Беранже. А мне достаточно их увидеть, и я уже сам не свой. Это нервное. Не то чтобы они меня злили, нет, злиться не стоит, злость может далеко завести, я стараюсь воздерживаться от этого, но я ощущаю что-то вот здесь (показывает на грудь), у меня сердце сжимается.

Дюдар. У вас есть основания испытывать волнение, но до определенной степени. А это чересчур. У вас нет чувства юмора, это ваш недостаток. У вас нет чувства юмора. Надо относиться к вещам проще, легче.

Беранже. Я ощущаю сопричастность со всем происходящим. Я должен участвовать, не могу быть безразличным.

Дюдар. Не судите других, если не хотите, чтобы судили вас. И потом, если бы люди принимали близко к сердцу все, что происходит, они не смогли бы жить.

Беранже. Если бы такое случилось где-то еще, в другой стране, и мы прочли бы об этом в газете, мы могли бы спокойно это обсуждать, изучать все аспекты проблемы, делать объективные выводы. Можно было бы организовать научные дискуссии, пригласить профессоров, писателей, юристов, ученых, художников. И простых людей, кстати, тоже, это было бы интересно, увлекательно, поучительно. Но когда вы сами оказываетесь в центре событий, когда внезапно сталкиваетесь с грубой действительностью фактов, невозможно не ощущать, что все это непосредственно касается вас, и потрясение слишком жестоко, чтобы можно было оставаться хладнокровным. Что до меня, я потрясен, потрясен, потрясен! Я не могу прийти в себя.

Дюдар. И я тоже потрясен, не меньше вашего. Вернее сказать, я был потрясен. Теперь я уже начинаю привыкать.