Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II

«20 марта 1960 года, воскресенье: На лирическом фронте затишье. Это, кажется, конец. Вернее, это уже конец. Чутьё меня никогда не обманывало. Теперь осталось только одно и, пожалуй, основное – сохранить достоинство или, выражаясь военным языком, вовремя и в порядке отступить. Суворов и отступлением выигрывал сражения. Смешно, но факт».

Примерно в этот же период появилось сообщение в газетах, что с этого года в Дальневосточном университете на филологическом факультете открывается отделение журналистики. И я снова воспрянул духом немного и записал в дневнике:

«28 марта 1960 года, понедельник: Решил поступать в ДВГУ на заочное отделение журналистики. Берусь за английский, литературу – это два основных предмета, по которым нужно подготовиться основательно. Думал сначала в технический, но это очень трудно – многое забылось. А тут такая оказия. На этом факультете будет легче – на первый курс почти полностью обеспечен учебниками, пригодятся и пединституцкие конспекты лекций. За дело, дружище. Это близко к моей мечте. Зачем ехать в Москву, когда почти такую же специальность можно получить и здесь рядом».

Но Иринка по-прежнему не выходила из головы, и в дневнике запечатлелось моё отчаянное самобичевание – откровенный монолог на нескольких страницах. Приведу его почти полностью, так как он довольно чётко отражал моё тогдашнее душевное состояние:

«7 апреля 1960 года, четверг: Не разведав сил противника, не изучив его тактику – не выиграть сражения. Это старая истина. Нечто подобное и случилось со мной. Я не разобрался в характере Иринки, не изучил её стремлений, не понял, чем она живёт, о чём мечтает, а увлёкся лишь самим собой, замкнулся только на своих чувствах. Получилось что-то вроде лобовой атаки вслепую. И результат – явное поражение. Она права, я оказался величайшим болваном, причём с очень большой буквы. Да ещё вдобавок – напрочь отказало элементарное красноречие: говорил с ней суконным языком обыкновенного деревенского дурочка стыдно вспомнить.

Завтра попробую исправить положение, хоть и мало уже надежды. А как всё хорошо у нас уже было наладилось! Девушка моей мечты, та, которую я, быть может, искал всю жизнь, сейчас может уйти навсегда. И тогда снова одиночество, тоска. Неужели ничего нельзя сделать? Хоть вешайся. Вот положение…

Единственная девчонка, которой я писал стихи. Это уже любовь, настоящая…

Вот что я хотел бы сказать ей завтра: