Ноттингем

Этими словами я лишь повысила уровень неловкости за столом. Под напором требовательного взгляда мамы я сдаюсь и, сцепив пальцы в замок, закрываю глаза.

– Дорогой Бог, благодарим тебя за этот ужин и за красивый стол. Пожалуйста, не дай мне поправиться, если я вдруг переборщу с углеводами. И умоляю, пусть я получу максимальное количество баллов за сдачу SAT. Спасибо.

Я замолкаю, но никто не начинает звенеть посудой, а значит, нужно как-то закончить молитву.

– Целую, обнимаю, твоя Райли Беннет. Аминь.

Такое чувство, что я нахожусь в доме восковых фигур, потому что никто не шевелится. Сойер поджимает губы и смотрит в потолок, явно пытаясь не рассмеяться. Или он просит у Иисуса прощения за мою молитву, не знаю.

– Целую, обнимаю и углеводы с экзаменами? – переспрашивает папа. – Ты молилась или писала любовное письмо Санта-Клаусу?

За столом снова воцаряется тишина. Я вижу, как лицо мамы краснеет от стыда. Сойер не выдерживает и, прижав кулак к губам, маскирует смех кашлем.

– Так сейчас молятся все современные подростки, – пожимаю плечами я. – Ну что? Зато я была искренна.

– Фелис ходила в католическую школу, – напоминает Скарлетт. – Думаю, она будет рада произнести молитву.

– Конечно, это большая честь для меня. Давайте возьмемся за руки и закроем глаза.

Сидя между моими родителями, Фелис благодарит Всевышнего за пищу и крышу над головой. Я, держа папу за руку, приоткрываю один глаз: Зоуи так и сидит, насупившись, со скрещенными руками на груди. В ладони Сойера лежат пальцы Скарлетт, а его взгляд прикован к моему лицу.

Мне ничего не удается прочесть в его глазах. Он скучал по мне или все еще зол? Мы ведь даже не поговорили. Я бы сошла с ума, если бы, после того как мы чуть не перешли черту, Сойер вдруг начал целоваться с Мишель посреди школьного коридора. Это бы раздавило меня и заставило обезуметь от злости и ревности.

– Значит, ты помогаешь Скарлетт пройти двенадцать шагов на пути к трезвой жизни, – говорит мама, наливая себе новую порцию безалкогольного вина. – Ты будешь с ней до полного выздоровления?

– В случае зависимости полное выздоровление никогда не наступает, это ежедневная борьба до самого конца жизни. – Поняв, что ответ прозвучал слишком уж пессимистично, Хэнк исправляется: – Я буду рядом только на первых порах. В дальнейшем мы будем видеться на собраниях АА и на воскресной службе. Но Скарлетт может звонить в любое время, если вдруг почувствует слабость и желание сдаться.

– Многим людям вы уже помогли? – спрашиваю я.

– Десяткам. Но в первую очередь себе, я бывший алкоголик с восьмилетним стажем. Алкоголь разрушил мою семью и меня самого, а потом я нашел путь к Богу. Он впустил меня в свой дом и направил на путь исцеления.

– Как часто вас тянет сорваться?

– Райли, что за вопросы? – осекает мама. – Простите ее, Хэнк.

– Она интересуется, – поясняет папа, ломая пополам чесночную булочку, – потому что с ее любовью к алкоголю ей тоже скоро понадобится твоя помощь, Хэнк.

– Все в порядке, – выставив ладонь, он смеется. – Это совершенно нормальные вопросы. Отвечу так: я все еще хочу выпить, каждый день. Но постоянно вспоминаю, какую разрушительную силу несет алкоголь и сколько усилий я приложил, чтобы побороть это. Нельзя поддаваться слабостям. И Скарлетт, к счастью, понимает это. Мне повезло с подопечной.

На щеках миссис Вуд появляется румянец, а губы трогает скромная улыбка.

– На этой неделе я собираюсь на воскресную службу, – говорит она.

– Это прекрасно. Нам тоже надо сходить, Итан.

– Не в обиду присутствующим, – качает головой папа, – но я начну верить в Бога и ходить на воскресную службу, только если Иисус лично закроет все мои счета.

– Он вам не банкир, – внезапно вмешивается Фелис. – Вера – это намного больше, чем материальные вещи.

– Прости, я не хотел никого обидеть, просто пошутил.

Любой разговор за этим столом сворачивает куда-то не туда. Боясь ляпнуть очередную глупость, я решаю заткнуть рот кусочком камамбера.

– Пока мы все по очереди не утонули в неловкости, – говорит Скарлетт, – обрадую, что горячее будет через десять минут. Райли, макай сыр в медовую заправку, очень вкусная, я сама приготовила.

Миссис Вуд указывает на соусник, который я, наоборот, – отодвинула подальше от себя.

– У нее аллергия на мед, мам, – бросает Сойер, подхватывая пустую тарелку Зоуи, которая так и не притронулась к еде. – Пару капель, и она будет похожа на лобстера.

Это правда. От меда у меня начинается жуткий зуд, а лицо, живот и даже задница покрываются красной сыпью.

– Прости, милая, я и забыла об этом.

– Ничего, – отвечаю я, не отрывая взгляда от Сойера, который опускает перед Зоуи тарелку, уже наполненную салатом, и подталкивает сестру в бок, заставляя взять вилку.

Подача горячего проходит под родительские разговоры о политике и вреде интернета для неокрепшей психики подростков. Фелисити уходит на кухню за десертом, а я вызываюсь убрать со стола лишнюю посуду. Сойер решает помочь мне, собирая пустые бокалы. Зоуи тем временем уже в пятый раз получает отказ матери на просьбу уйти в свою комнату.