Ноттингем

Его молчание заставляет мои ладони вспотеть с двойной силой, и я осторожно вытираю их о бедра.

– Хорошо. – Он опускает ресницы. – Сколько времени тебе нужно?

– Не знаю. Как минимум месяц. – Вспомнив разгневанное лицо Каллума, я едва сдерживаю недовольный стон. – Может, два.

– Для маленьких принцесс.

– Что?

– На флаконе написано, что это парфюм для маленьких принцесс.

Да, я пользуюсь детскими духами. Не вижу в этом ничего криминального.

– Это не мои, Фелис оставила.

Сойер снимает крышку и подносит ее к носу.

– Твой запах. Ты всегда пахнешь персиком.

От его слов я почему-то хочу разреветься. Губы болят от желания целовать его без остановки, но я неподвижно сижу и судорожно пытаюсь понять, о чем Сойер думает.

– Я влюблен в тебя уже очень давно, думаю, что с самого детства, просто не осознавал. Полное осознание того, насколько сильно и серьезно я влип, было слишком внезапным и чертовски напугало меня. Это произошло прошлым летом. Ты сказала, что уезжаешь с родителями на две недели на озеро Тахо и там будет плохая связь, так что у нас вряд ли получится общаться. Мне стало страшно от того, какую панику я испытал. Не видеть тебя и не общаться целых две недели. Черт возьми, это же целая вечность.

Я тогда подумала то же самое.

– Ты уехала, и все вокруг вдруг потеряло смысл, стало неинтересным. Игра на гитаре, работа в сервисе, тусовки с «Мерсер». Я запаниковал. Чертовски сильно запаниковал. Понимал, что происходит, но не хотел этого. Не хотел влюбляться в тебя, но это уже произошло и осознание было как удар по морде. Это разрушило бы нашу дружбу. А вдруг не получится, вдруг не взаимно и что тогда? Я потеряю самого близкого мне человека. Потеряю тебя.

В глазах Сойера отражается знакомый мне страх. Если чувства не взаимны, это убивает дружбу. Если взаимны – есть большой риск потерять ее в будущих отношениях. Бывшие любовники не дружат, они двигаются дальше и впускают в свою жизнь новых людей.

– Я решил игнорировать это чувство, шел четко по схеме парней из твоих любимых книг. К тому же незадолго до этого я начал встречаться со Стефани. Поначалу она была милая, смешная, но она не была тобой, Райлс. Мне хотелось верить, что это пройдет. А потом ты вернулась. Помнишь тот день? Было очень жарко, и ты предложила съездить на озеро.

Усмехнувшись, Сойер проводит ладонью по лицу.

– Твое гребаное белое бикини. Я бросился в озеро со скоростью ракеты и радовался, что вода была холодной.

– В тот день ты был груб со мной и сказал, что серьезно влип в Стефани.

– Ты прыгала в воде прямо на меня. Я мог контролировать свои слова и действия, но ничего не мог поделать со стояком. Мне казалось, я сойду с ума, Райлс. Боялся выдать себя. Ты без остановки прикасалась ко мне и спрашивала, почему я такой раздраженный, поэтому я ляпнул чушь про Стефани.

Погодите, я осталась с разбитым сердцем и без девственности из-за своего же бикини? Сегодня же отпишусь от «Интимиссими»! Они навсегда лишились клиента.

– В какой момент ты решил, что пора рискнуть и рассказать мне?

– Прозвучит странно, но когда мы лежали тут и ты рассказывала про сюжет той книги, где у всех члены разных температур, а я подумал, что могу пролежать так с тобой, слушая эту чушь хоть целую вечность. Дело не в том, что я чувствую без тебя или рядом с тобой. Дело в том, как я себя чувствую, когда ты смеешься или плачешь, Райли. К слову, в обоих случаях я хочу поцеловать тебя. Если ты улыбаешься, то я тоже, если плачешь, то я хочу испепелить того, кто тебя обидел. Дело просто в тебе. В твоем упрямстве и чувстве юмора. В твоем смехе, веснушках, любви к ужасным книгам и уродливому цвету.

Я смотрю на лаймовую резинку на его запястье и вспоминаю, как Сойер забрал ее у меня перед самым отъездом на озеро Тахо. Он носит ее с тех самых пор, как осознал свои чувства ко мне. И эти чувства были у меня на виду все это время.

– И я бы мог прятать гитару в другом месте, но прятать ее здесь означает, что я лишний раз увижу тебя.

Опустив флакон на стол, Сойер пожимает плечами:

– Я устал притворяться. Устал врать самому себе и прятаться от своих чувств. Поэтому не хочу скрываться. Неделя, две – понятно, но ты просишь месяцы. Я не хочу и не буду играть в эти игры, Райли.

Он поднимается, а мое сердце с грохотом падает.

– Скажешь, если передумаешь, идет? – Склонившись надо мной, он опускает ладонь на мой затылок и оставляет поцелуй на лбу.

Сойер идет к окну, а я, опомнившись, подскакиваю с места.

– Я правда хочу быть с тобой и знаю, что у нас все получится. Сойер, пожалуйста, мне просто нужно немного времени.

Стыдно признаваться в этом даже самой себе, но я слишком близка к тому, чтобы второй раз за день упасть на колени, но теперь уже по собственной воле.

– Оно у тебя есть, Гномик, – отвечает Сойер перед тем, как уйти.

Он не сказал вслух о том, что, пока я не приму решение, мы будем избегать общения. Не сказал, что теперь между нами будет висеть неловкость. Не сказал, что это конец нашей дружбы и только от меня зависит, останемся мы в жизни друг друга или нет.

Не сказал, но мы оба это знали.

Глава 19