Ноттингем

– Но я посмотрел вместе с тобой достаточно девчачьих фильмов, а еще регулярно выслушивал от вас с Зоуи пересказы любовных романов и из этого сделал один очевидный вывод. Знаешь какой?

– Если парень говорит тебе, что вы не можете больше дружить, это означает, что он вампир? Или то, что только в книгах все магическим образом из раза в раз получают оргазм одновременно?

Приподняв уголок губ, Сойер смотрит на меня так загадочно, словно он и правда вампир со степенью магистра по синхронным оргазмам.

– Эти идиоты не разговаривают вовремя, – заключает он, постучав пальцем по обложке книги. – Из-за чего появляется куча проблем.

– Вообще-то если бы герои обсуждали все сразу, то половины сюжетов не было бы. Да и в жизни многие люди не спешат быть откровенными.

– Мы поступим иначе. Наша книга и так уже затянулась, не думаешь?

Сойер похлопывает ладонью по кровати, приглашая меня присесть.

Тяжело сглотнув, я остаюсь на месте, но только потому, что не уверена, что смогу сделать хоть шаг на ватных ногах и не упасть. Клянусь своими книгами, не будь на сегодняшний день проблем с Каллумом, я бы уже давно запрыгнула на Сойера с поцелуями, слезами счастья и любыми видами оргазма.

– Я… Не хочу врать, но не уверена, что смогу быть откровенной на все сто процентов, а ты будешь злиться, потому что ненавидишь недосказанность и ложь.

– Хорошо, если не настроена на откровенный разговор, тогда я лучше почитаю.

И Сойер делает ужасное: слюнявит палец и тянется к раскрытой книге. Я щурюсь.

– Ты не посмеешь.

– О, еще как посмею.

Он с шелестом переворачивает страницу.

Во мне просыпается Халк. Я готова продать душу за то, чтобы целоваться с Сойером Вудом, без остановки обмениваясь с ним слюной и всеми видами ДНК, но я никому не позволю слюнявить мои книги. Пора ввести за это статью. Это аморально и бесчеловечно. И чертов Сойер знает мой триггер.

– Мне мешает это. – Подцепив кончик стикера, он медленно тянет его, отклеивая от страницы, а заодно пытается вызвать у меня микроинсульт.

Я чувствую, как мой глаз дергается в нервном тике. Сойер снова плюет на палец. Кажется, я в шаге от того, чтобы разлюбить этого парня.

Крепко зажмурившись, я вскидываю ладони.

– Ладно-ладно! Я готова поговорить. Только убери свои руки от книги, маньяк!

Не скрывая довольной улыбки, он отодвигает книгу в сторону. С облегчением выдохнув, я потираю лоб, собираясь с мыслями.

– Хорошо. Я правильно понимаю, ты хочешь, чтобы мы, – я прижимаю подушечки указательных пальцев друг к другу, – были вместе и все такое?

После его вчерашних слов мой вопрос звучит по-идиотски, но я слишком сильно хочу услышать это от Сойера, чтобы прокручивать этот момент перед сном снова и снова.

– Пока да.

– Пока? – мой голос почти срывается на писк, что заставляет Сойера усмехнуться.

Он поднимается с кровати. С каждым его шагом мое сердце стучит все громче, а когда Сойер останавливается напротив, я хватаюсь за край стола, чтобы удержаться на месте, потому что ослабевшие колени подводят.

– Мы были друзьями слишком долго, вдруг у нас не будет химии, как в твоих книжных оргиях. – Протянув руку, Сойер касается кончиками пальцев моего предплечья, на которое соскользнула тонкая лямка майки. – Ты так не считаешь?

Он медленно ведет пальцами вверх, чтобы вернуть лямку на место. От этого нежного прикосновения по всему телу пробегает волна мурашек, а в груди разливается тепло, которое с каждой секундой нагревается все сильнее и медленно стекает к низу живота.

Что он там говорил о химии? Милостивый боже, моей химии хватит на нас двоих. Ее хватит на гребаный континент.

Вернув лямку на плечо, Сойер неспешно водит по ней подушечкой большого пальца.

– Мне нужно знать, Райлс. Мои чувства взаимны?

Почему так страшно признаться, даже зная о его чувствах? Почему меня так трясет?

– Думаю, ты и так знаешь ответ, – шепчу я.

– Я хочу услышать это от тебя. – Сойер заправляет за ухо прядь моих отяжелевших влажных волос, почти невесомо ведет костяшками по щеке и соскальзывает к шее, задерживаясь на пульсирующей жилке. – Мы тут разговариваем, помнишь?

– Возможно, у меня есть некая симпатия.

На мой выданный дрожащим голосом ответ он закатывает глаза.

– Ладно, кажется, я люблю тебя, сколько себя помню.

Грудь Сойера поднимается в резком вдохе. Я оглушила его, обездвижила и лишила дара речи. Нас обоих. Мои собственные слова звучат в голове как сигнальная сирена, после которой следует взрыв. Неужели я правда сказала это вслух?

Одно предложение ломает толстую стену лжи, которую я строила годами. И от этого я чувствую себя на удивление легко и свободно.

– Поцелуй меня, Сойер, пожалуйста, – шепотом прошу я. – Желательно прямо сейчас, пока я не упала в обморок от волнения и…

Я не успеваю договорить свою чушь, потому что Сойер обхватывает мои щеки ладонями и целует. Внезапно и ожидаемо одновременно. Сокрушительный поцелуй, уничтожающий миллионы моих фантазий, потому что реальность оказывается в разы ярче.