Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия

Эдвард Хит обычно принимал аплодисменты с широкой открытой улыбкой, словно под панцирем угрюмой самоуверенности скрывалось изумление от собственного везения. Правда, эту улыбку доводилось видеть преимущественно после концертов, где он выступал дирижером, а никак не после победы на выборах. Выражение его лица по прибытии на Даунинг-стрит было куда как суровым – новому премьеру предстояло много работы. Говорят, что Немезида больше всего преследует людей, щедро одаренных талантами, и в случае Хита дело так и обстояло. Умелый яхтсмен, дирижер и музыкант, он также оказался более способным главой правительства, чем многие предполагали в то время или приходили к заключению позже. Его неудачи, если рассматривать их как таковые, явились результатом целого списка проблем, уже приготовленных к его приходу. И потом, ему пришлось бороться с собственной натурой. Хит был убежден в абсолютной самодостаточности больше, чем любой из предшествующих ему премьер-министров.

Дуглас Херд вспоминал то время, когда перемена в ходе выборов стала очевидна: «Радио в машине настойчиво транслировало невероятно хорошие для нас новости… Невероятные для меня, но не для мистера Хита. Для него все это было просто логичным результатом долгих лет подготовки и того факта, что народ Британии, как и жители Бексли, по сути своей были толковыми ребятами». Хит планировал прийти к власти, что и отразилось в составе его кабинета. Многие из старых соратников остались, других повысили в должности. Кабинет в целом был «молодой», средний возраст министров – 47 лет. Хит формировал свою политическую опору из тех, кто лично был обязан ему всем. Настрой нового главы кабинета можно разглядеть в нехарактерном всплеске грубости. Говорят, победив, он воскликнул: «К черту их всех! Я выиграл». «Они все» – это скептики, насмешники и зубоскалы из правого крыла тори и прессы. Однако, вопреки упованиям Хита, победа над ними не была окончательной.

К несчастью, его премьерство совпало с забастовкой шахтеров в январе 1972 года, за которой в июле того же года последовала забастовка портовых рабочих – тревожные предвестники. Не улучшило обстановку и то, что правительство, столь громогласно заявившее о своем сочувствии и приверженности идеалам «справедливости», решило возобновить поставки оружия в Южную Африку. Это да еще инцидент с Родезией[108] испортили отношения с Содружеством на многие годы. Хит никогда не уставал внушать нации, что впереди много работы. Забастовка докеров привела к первому объявлению чрезвычайного положения. Будет еще четыре.

Из всех вопросов, касающихся непосредственно народа, особенно после всех компромиссов и неудач предыдущего правительства, грознее всего нависли профсоюзные. Хиту задали вопрос в телеинтервью: «Вы бы справились со всеобщей забастовкой?» – «Да, – ответил он. – Я всегда ясно выражался по этому поводу. Я говорил, что мы собираемся произвести доскональное реформирование производственных отношений». Он также пообещал «тихую революцию». Таковые редко воспламеняли общество, и эта не должна была стать исключением.

В любом случае никакой реальной революции не последовало. Главной своей целью Хит считал сдерживание организованной рабочей силы, а вовсе не подавление ее. На самом деле он всегда выражал устойчивое восхищение TUC в особенности и профсоюзами вообще, пусть даже публика не совсем понимала эти его взгляды. Лидеры тред-юнионов, как правило, находили его отзывчивым и доброжелательным. Джек Джонс вспоминал готовность Хита внимательно и уважительно выслушать оппонентов – суждение, удивившее бы многих, кто видел лишь неулыбчивое лицо и слышал железную риторику. И он не последний премьер-министр, которого предаст симпатия к рабочим объединениям.

Хит давно уже пришел к убеждению, что политика – дело специалистов, так что начал приглашать бизнесменов в правительственный «бизнес». Как и во многих других своих начинаниях, премьер-министр исходил из благих намерений, но ему приходилось считаться с Уайтхоллом. Его «Программа анализа и пересмотра» была попыткой привнести в политику некоторую степень специальных знаний и сократить бюрократию. Из Уайтхолла пришел вежливый и непоколебимый ответ. Питер Хеннесси, правительственный наблюдатель, подметил, что «их первым шагом было вырвать политику из рук бизнесменов Хита… и заключить ее в своей цитадели на Грейт-Джордж-стрит, откуда она уже никогда не вышла бы живой». Эта история повторится не раз: попытки Хита сократить бюрократию чаще всего увеличивали ее. В данном случае число государственных служащих выросло на 400 000 человек.