Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия

Во многих аспектах успешное правительство словно кто-то жестоко сглазил или, на ваш вкус, милосердно развалил. Отдельное беспокойство вызывали «особые отношения» между Британией и Соединенными Штатами. Основным источником недоразумений служила Ирландия, что, наверное, было неизбежно. Мейджор и Клинтон столкнулись насчет визита Джерри Адамса в США. Мечту об особых отношениях можно было реализовывать при Рейгане и даже продвинуть вперед при Буше, но экспансивный Билл Клинтон и скромный Джон Мейджор не имели вообще ничего общего. Ключевой проблемой оставалось нежелание ИРА прямо обсуждать тотальное разоружение и роспуск боевого состава. Мейджор посетил США, где нашел президента скорее дружелюбным, нежели полезным.

29 апреля 1995 года лейбористы на специально созванном съезде проголосовали за восстановление пункта IV о необходимости тщательной национализации, но движение обновленной партии уже набирало обороты. В следующем месяце консерваторы потерпели самое сокрушительное поражение на местных выборах за всю послевоенную избирательную историю. 22 июня 1995 года Мейджор совершил эффектный жест (каковые он обычно приберегал для кризисов) и неожиданно ушел в отставку, чтобы провести новые выборы лидера тори и получить свежий мандат. Когда открылась вакансия, вызов ему бросил Джон Редвуд, видный правый и евроскептик. Однако слишком уж он напоминал вельможного сановника, несмотря на весь свой популизм. В итоге 4 июля в этом состязании победил Мейджор. Доверие к нему страны, может, и поколебалось, но партия стояла за него. Последовали новые перестановки в кабинете, хотя уверенности они никому не придали. Серия поражений на дополнительных выборах продолжилась – Литтлборо и Сэддлворт ушли к либеральным демократам.

Затем в Лутоне и Лидсе разнесся слух о том, что полицейские избили 13-летнего мальчика. Начались волнения. Досрочное освобождение рядового Ли Клегга, британского военнослужащего, отбывающего пожизненное заключение за расстрел 18-летнего католика, находившегося за рулем краденой машины, тоже привело к трехдневным демонстрациям. Стоит заметить, что правительство Мейджора, человека, чья миссия была – объединять, страдало от подобных инцидентов гораздо чаще, чем кабинет его предшественницы, демонстративно настроенной против консенсуса. В августе в Лондоне запустили операцию по борьбе с уличными грабежами «Орлиный глаз». По словам сэра Пола Кондона[132], который приписывал 70 % грабежей чернокожим, ожидалось, что в результате будет арестовано большое количество молодых людей с этим цветом кожи. Даже при самых благоприятных обстоятельствах такой шаг выглядел бы противоречивым, но обстоятельства отнюдь не были благоприятными. Память о смерти приехавшей с Ямайки Джой Гарднер[133], погибшей в процессе сопротивления депортации, все еще была свежа. Трем замешанным в истории офицерам вынесли оправдательный приговор – такой порядок вещей скоро станет привычным. В Бредфорде прошли акции протеста.

Тем временем продолжался вывод войск из Северной Ирландии; и снова ИРА проявила нежелание идти на дальнейшие уступки. При всех благих намерениях Мейджора многим казалось, что условия диктует республика. В сентябре правительство принялось «пересматривать» свое отношение к Европейской конвенции о правах человека. ЕСПЧ осудил расстрел трех членов ИРА в Гибралтаре, и вообще конвенция все больше раздражала евроскептиков в партии тори и страну как таковую. В целом положения документа рассматривались как гуманные и разумные, однако постоянные попытки переспорить и отодвинуть парламент вызывали массу вопросов.

Тем временем Алан Ховарт, член парламента от консерваторов, перешел в партию лейбористов, приводя в качестве причин сильные стороны Тони Блэра и «высокомерие власти», которое он считал эндемиком своей бывшей партии. Эмма Николсон последовала за ним позже, в 1995 году, с той разницей, что ушла к либерал-демократам. Эти случаи дезертирства породили сперва беспокойство, а со временем – страх.

* * *