Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций

Их ярость прежде всего была направлена на легендарного главу инвестиционного фонда Йельского университета Дэвида Свенсена. Получаемые благодаря Свенсену экстраординарные инвестиционные доходы помогали, наряду с другими вещами, финансировать учебу большого числа студентов. «Если мы сегодня прекратим производство ископаемых видов топлива, мы все умрем, – сказал Свенсен недавно. – У нас не будет еды. У нас не будет транспорта. У нас не будет кондиционирования воздуха. У нас не будет одежды». Он сказал также: «Основная проблема – это потребление. И все мы являемся потребителями». Президент другого крупного американского университета был удивлен, когда ему сказали, что финансовые потери от дивестиций в области энергетики будут больше, чем весь бюджет университета, предназначенный для выплат студенческих стипендий[451].

Давление оказывается в разных формах. Ежегодные собрания акционеров банков и энергетических компаний прерываются активистами, спускающимися на веревках с потолка, противники углеводородов наращивают усилия (как физически, так и в судах) по блокированию строительства трубопроводов и других проектов. Стратегия демонизации нефтяных и газовых компаний по примеру компаний – производителей табачных изделий, выработанная на встрече в Ла-Хойя (штат Калифорния) в 2012 г., наращивает обороты. Разница, естественно, заключается в том, что курение – это вредная привычка, а нефть и газ – одна из основ современной цивилизации.

В последующие годы эта стратегия была реализована. В соответствии с духом встречи в Ла-Хойя британская газета The Guardian объявила, что как участница кампании против изменений климата она больше не будет принимать для публикации рекламу от нефте– и газодобывающих компаний. Тем не менее, добавила газета, несмотря на то что она хотела бы поддержать требования движения «Гринпис» и других читателей, а также отказаться от рекламы автопроизводителей и туроператоров, если она совершит такой шаг, это будет для нее «жестоким финансовым ударом», который вынудит уволить большинство журналистов. Но газета обещает больше не использовать в разделе новостей термин «климатический кризис». Вместо него всегда будет использоваться словосочетание «чрезвычайная ситуация в области климата»[452].

Сегодня борьба с изменениями климата превратилась в широкое социальное движение, не только привлекающее людей с точки зрения политики и бизнес-решений, но и все больше проникающее в их личную жизнь и апеллирующее к их чувству личной ответственности. Некоторые стали веганами, чтобы отказаться от мяса и молочных продуктов, получаемых от коров, производящих метан. Помните движение «флайт шейминг» (стыд от того, что ты летаешь самолетами), возникшее в Скандинавии, и заголовок в The New York Times, вопрошающий: «Насколько виноватыми вы должны чувствовать себя в полете?» Это личное отношение стало настолько важным, что один из ведущих американских телеканалов приглашает «тех, что глубоко озабочен будущим планеты» зайти на страничку откровений на своем сайте, чтобы поделиться тем, как «они потерпели неудачу в предупреждении изменений климата»[453].

Глава 42 «Новый зеленый курс»

14 государств «большой двадцатки» ввели в действие или объявили о планах введения механизма установления выплат за выбросы СО₂ в атмосферу – это своего рода налог на СО₂. На повестке дня стоит «глубокая декарбонизация». Великобритания объявила, что обязуется добиться полного сокращения выбросов СО₂ к 2050 г. Другие страны обещают то же самое.

В Европе, более чем где-либо еще на планете, стремятся построить «постпарижский мир». И, более чем кто-либо еще, Европа демонстрирует, как политика правительства стимулирует этот энергетический поворот. Заявляя, что «климат – это самая важная проблема Европы», председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен обязалась превратить всю Европу в «первый в мире континент с нулевым балансом эмиссии двуокиси углерода». Глава Европейского инвестиционного банка, объявляя о прекращении финансирования проектов добычи природного газа к 2022 г., пошел еще дальше, заявив, что «климат – это главный вопрос политической повестки дня нашего времени».