Новая Королева

Я окинула взглядом кровать и камин, расположенные напротив высоких викторианских кресел, в которых мы сидели за маленьким овальным столиком, наслаждаясь знакомой обстановкой.

– И мы осуществим мой план.

Это, в конце концов, были мои последние минуты в мире людей. И я желала провести их на своих условиях. Подавив грусть, я попыталась, как Морфей, изобразить изящное самообладание, но дрогнула, и горячий чай забрызгал сморщенные от старости руки. Я вскрикнула.

– Алисса, пожалуйста. Позволь мне.

Он осторожно сжал мои скрюченные пальцы своими, гладкими и изящными, вытер чай и промокнул обожженную кожу мягкой салфеткой.

«Позволь мне». Мы оба знали, что Морфей имеет в виду не только разлитый чай.

Мы столько времени провели вместе во сне – совсем как в детстве. Морфей учил и наставлял меня во всем, что касалось моего королевства и волшебного мира в целом. У нас не было возможности побыть вдвоем, потому что он поднимал завесу сна, и я могла общаться с Кролликом, Чешиком, Королевой Слоновой Кости и другими существами. Но всё изменилось, как только я овдовела. Каждую ночь я исполняла свои королевские обязанности и старалась крепиться, но тоска по Джебу была такой жгучей, что слезы наворачивались мне на глаза, и я, буквально, ничего не видела. Морфей ощутил мой стыд – ибо королевы не плачут; тогда он настоял, что нам пора выпить чаю. Мы предавались этому занятию наедине, в королевской спальне, которая однажды будет принадлежать нам как владыкам Червонного двора.

Здесь, вдали от любопытных глаз, среди роскошных красных ковров и золотых занавесок, я дала волю своему горю. «Позволь мне», – сказал Морфей. Он протянул руки и держал меня в объятиях, пока я плакала. Ночь за ночью, в течение целого года. И наконец я выплакалась.

Вскоре после того отношение Морфея ко мне изменилось. Его прикосновения стали менее успокаивающими и более интимными. Я была слишком смущена, чтобы ответить, поскольку с особой остротой ощущала свое состарившееся тело. Вечно юное волшебное существо, которое ухаживает за старухой… я бы рассмеялась над этой нелепой картиной, если бы меня не трогали до глубины души его слепая преданность и неизмеримая глубина любви.

– Даже если мы примем твой план, – негромко и сердито произнес Морфей, промокая салфеткой мне между пальцев, чтобы вытереть остатки чая, – я и мои крылья будут рядом. На всякий случай.

Нахмурившись, я взглянула на него. Упрямство Морфея, и отблески огня, танцующие на его растрепанных волосах, и странно прекрасные черты напомнили мне другую ночь, которую мы провели в этой комнате, несколько десятилетий назад, когда он впервые пытался убедить меня надеть рубиновый венец. Когда я пыталась соблазнить Морфея, забрать назад свое желание и сбежать из Страны Чудес, чтобы снять проклятие с родных и спасти Джеба. Тогда я была совсем другим человеком, полным юношеских сил, человеческих мечтаний и невинности.

Наша королевская спальня стала болезненным напоминанием о том, какой я сделалась хрупкой и дряхлой. Мне так хочется создать здесь новые воспоминания. Это произойдет, когда я уже не буду бежать наперегонки с хаотическим стилем Страны Чудес, когда меня вновь коронуют, и я навсегда останусь шестнадцатилетней – вечно юной, энергичной и такой же соблазнительной, как крылатый мужчина, который будет править вместе со мной.

Но пока я просто сюда не вписывалась. Я была как фотография, которую забыли на улице: мои яркие краски выцвели до меланхоличного желто-серого цвета. Волшебная сила оставалась по-прежнему могуча, но находилась внутри потрепанного временем сосуда. Мои плечи гнулись и казались непомерно тяжелыми. Я редко выпускала крылья. Больше всего я скучала по полету.

Я задумалась, так ли чувствовала себя в конце земной жизни Червонная Королева и почему она послушалась Морфея и вернулась в Страну Чудес, покинув своих потомков-полукровок. В конце концов, она всё равно рассчитывала вернуться, хотя и не одна. Она вступила в схватку с Морфеем, положив начало цепочке уловок и хитростей, которые привели к тому, что я получила корону и стала правительницей. Я научилась быть благодарной судьбе за это, хотя в прошлом нередко жалела о своем предназначении. Понадобилась целая жизнь, чтобы я полностью оценила всю прелесть бессмертия. И никогда больше я не буду принимать его как данность.

Когда Морфей закончил вытирать пролитый чай, я высвободила свою руку из его пальцев и застенчиво запахнула на шее шелковый шарф с оборками, чтобы скрыть дряблую кожу. Люди говорили, что для своего возраста я выглядела прекрасно. Как минимум на двадцать лет моложе. Но, по сравнению с неувядающей, сверхъестественной внешностью Морфея я чувствую себя древней старухой.

– Я не хочу, чтоб ты там был, – настаивала я, полная решимости удержать его от визита в крематорий. – Вполне достаточно, что ты много лет наблюдал, как я становилась похожа на чернослив.

Даже мой голос звучал хрипло, как будто слова срывались с губ в виде коричневых чешуек ржавчины.