Новая Королева

Плезанс, 29 июня. Двое местных жителей, которые пропали без вести месяц назад, и еще два человека, которые исчезли в прошлую среду, были найдены живыми рано утром в субботу, почти не пострадавшими, не считая синяков, в заваленной шахте под руинами спортивного центра. Одна местная жительница, сестра и близкая подруга пропавших, заявила, что получила известие об их местонахождении во время спиритического сеанса (об этом сообщает офицер Райли Хьюз). «Я, в общем, не верю в спиритизм, – сказал Хьюз. – Но эта девушка охотно сотрудничала с полицией целый месяц, пока мы искали ее пропавшего брата и соседку. Она настояла, чтобы мы, по крайней мере, посмотрели. Поскольку в спортивном центре накануне школьного выпускного бала произошло обрушение – и поскольку именно там в последний раз видели пропавших, – мы подумали, что стоит рискнуть. Мы поехали туда, ни на что не надеясь. Один-ноль в пользу спиритизма».

– Эл, ты издеваешься? – обиженный голос Дженары отрывает меня от газеты четырехлетней давности.

Красивая стеклянная бутылка, полная камешков, которые я собирала во время нашего «спасения» из «Подземелья», лежит рядом со мной на плетеной кушетке. Я тру виски, слегка растерявшись после мысленного путешествия во времени.

Джеб вбегает в комнату и захлопывает дверь.

– С ума сойти, ты еще даже нижнюю юбку не надела! Тебе двадцать один год, а у тебя уже все признаки старческого маразма. Надо больше дышать свежим воздухом.

Она приоткрывает окно у меня за спиной. В комнату влетает соленый ветерок и колышет над моей головой бирюзовые занавески, с узором из морских звезд. Он треплет мои волосы, и светлые пряди скользят по обнаженным плечам и кружевному белому корсажу.

Я провожу пальцем по краю кружевных трусиков и сама удивляюсь, что по-прежнему сижу в одном белье. Что я делала до того, как сесть на кушетку? Во-первых, съела праздничный кекс, который мама оставила вместе с поздравительной открыткой на тумбочке у кровати…

Словно пробужденная моими мыслями, бумажная формочка от кекса шелестит на полу от порыва ветра и подлетает к босым ногам Дженары. Та поднимает ее и хмуро смотрит на меня:

– Это что?

– Мамин кекс, – говорю я и облизываю губы, по-прежнему ощущая вкус липко-сладкой, медово-анисовой глазури.

Дженара комкает бумажку и бросает ее в мусорную корзинку.

– То есть у тебя сахарная ломка.

– Может быть…

Я пытаюсь припомнить остальные сегодняшние события. Перекусив, я сняла халат, чтобы одеться. Потом стала копаться в чемодане в поисках новенького ожерелья, которое одолжила у Дженары на сегодня, и отвлеклась на сувениры, которые привезла с собой. И в конце концов оказалась на кушетке с альбомом и бутылкой.

Я снова изучаю газетную вырезку. Мне правда нехорошо от переизбытка сахара или дело все-таки в чем-то другом?

Я как-то странно себя чувствую. Тело и ум расслабленны, но кровь так и бурлит. Она бешено несется по жилам, напоминая яростный горный поток, который разливается на тысячу ручьев.

– Так, девочка-зомби, прояви хоть какие-нибудь признаки жизни, – требует Джен, лишь отчасти в шутку. – До заката час, а нам еще нужно тебя причесать и накрасить. И вытри глазурь с губ. Старая поговорка имеет в виду вовсе не это. Под «чем-то голубым» обычно подразумевается подвязка 1. Черт, мы обязательно опоздаем.

Взгляд подруги падает на бутылку с камнями, которая лежит на кушетке. Джен поднимает ее и трясет перед моим носом.

– Невероятно. Джеб и Корбин там меряют шагами пляж, проверяя каждую мелочь. А ты сидишь тут и предаешься воспоминаниям.