Новая квартира

Кекка. Удивляюсь я, что вы говорите мне такие вещи. Неужели, по-вашему, женщине моего положения прилично ввязываться в их делишки?.. Какие у нее основания надеяться выйти замуж?

Лучетта. Что и говорить, ваша милость! Уж что правда, то правда. Оснований, можно сказать, никаких. Приданого за нею, за бедняжкой, нет. Молода она, а все же не так, как говорит. Роду она тоже не бог весть какого: отец был колбасник, а дядя торговал маслом. Величают их вашими милостями, потому что они живут доходами. Да ведь недаром говорится: доходы есть, а жить нечем. Ваши милости, простите, если я вам прожужжала уши своей болтовней. Я, значит, скажу моей хозяюшке, чтобы она зашла к вам. Слуга ваших милостей.

(Уходит.)

Явление четвертое

Кекка и Розина.

Кекка. Что скажете? Вот язычок!

Розина. А между тем видно, что она любит свою хозяйку.

Кекка. Так, как любят на кухне.

Розина. А почему вы сказали, что не хотите вмешиваться в дела нашего кузена?

Кекка. А как же иначе? Очень мне нужно, чтобы эта тараторка потом разблаговестила по всему кварталу!

Розина. Конечно, конечно, вы правы.

Кекка. Я, душа моя, ничего не делаю, не подумав.

Явление пятое

Те же и Лоренцино.

Лоренцино (за дверью). Есть кто-нибудь дома?

Розина. А, да вот и он сам!

Кекка. Входите, входите! Мы здесь, Лоренцино.

Лоренцино. Кузины, поклон вашим милостям.

Розина. О, ваша милость!

Кекка. К чему столько церемоний, сынок?

Лоренцино. А это уж как водится.

Розина. Хорошо спали эту ночь?

Лоренцино. Плохо.

Розина. Завтра выспитесь лучше. Никто вам мешать не будет.

Лоренцино. О! Будь она проклята, эта квартира!

Кекка. За что это вы проклинаете нашу квартиру?

Лоренцино. Я проклинаю ту, нижнюю.

Розина. Но ведь там ваше сердце!

Лоренцино. Где у них тут, черт возьми, балконы? Я уж три часа брожу вокруг, как полоумный; кашлял, чуть не охрип, и все-таки никакими судьбами не мог ее увидеть.

Кекка. Да и не увидите. Ее комната выходит во двор, куда нет с улицы входа.

Лоренцино. И вы хотите, чтобы я не проклинал эту квартиру и не ругал последними словами дурака ее брата, который платит за квартиру на шестьдесят дукатов больше, а сестру загнал в угол? Чем-то у них еще кончится с этой квартирой? Из чего будет он платить за нее? Из приданого жены, что ли?

Кекка. Вы думаете, у синьора Андзолетто дела так уж плохи?

Лоренцино. Не знаю, право. Знаю только, что уже два месяца, как он нанял эту квартиру, а плата до сих пор еще не внесена.

Розина. И вы такой добренький, что связываете себя с его сестрой?

Лоренцино. Она говорит, что у нее есть дядя, который даст ей приданое.

Кекка. Я тоже знаю, что у нее есть дядя и что он богат; но он, говорят, в ссоре с племянником.

Лоренцино. Но не с племянницей, надо надеяться!

Кекка. Дорогой кузен, подумайте хорошенько, прежде чем связывать себя. У вас ведь тоже насчет капиталов не очень густо.

Лоренцино. Если бы у нее нашлось две-три тысячи дукатов приданого, я купил бы себе должность[3] и с тем немногим, что у меня есть, сумел бы прокормиться.

Розина. Только не давайте жене возможности так щеголять, как позволяет синьор Андзолетто своей.

Лоренцино. То есть как это?

Розина. Если бы вы только видели!

Кекка. Кринолин, милый мой, отсюда досюда!

Розина. Платье — умопомраченье!

Кекка (Розине). По-моему, сукно, затканное золотом.

Розина. Ну да, шитое золотом. Да еще с жемчугами!

Кекка. А прическа! По самой, что ни на есть, последней моде!

Розина. И в волосах — бриллианты!

Кекка. Из Мурано,[4] знаете! Стеклышки!

Розина. Ну, я там не знаю! Вижу только, что блестят.

Кекка. И у кошки глаза блестят.

Лоренцино. А сестру его видели?

Кекка. Еще бы не видели!

Лоренцино. Ну, как она вам понравилась?

Кекка. Да ничего себе.

Розина. Не больно хороша.

Кекка. Пухленькая, правда.

Розина. А сложена неважно.

Кекка. И тут, и тут, и тут — со всячинкой.

Лоренцино. Ну, вы, значит, плохо ее рассмотрели.

Розина. Кажется, не слепые.

Лоренцино. Да где вы ее видели?

Розина. На балконе.

Лоренциио. А разве от вас виден ее балкон?

Кекка. Еще бы! Наша столовая выходит окнами во двор, как раз на ее комнату.

Лоренцино. Дорогая кузина, можно мне пройти в столовую?

Кекка. Ну-ну, не начинайте представлений!

Лоренцино. Как, синьора Кекка! Ведь вы же мне обещали поговорить с Менегиной и даже взялись похлопотать за меня! А сейчас колеблетесь, пустить ли меня на балкон.

Кекка. Простите меня, милый друг, вы все толкуете навыворот. Поговорить с ней — одно дело, а пустить вас на балкон глазеть на нее и исходить вздохами — совсем другое.

Лоренцино. Да никто меня не увидит. Даю вам слово, никто меня не увидит.