Новая любовь Розамунды

Посла проводили в тронный зал, где герцог как раз отдавал распоряжения лакеям, вешавшим на стену портрет богини любви. Однако лорда Ховарда гораздо больше заинтересовали две другие картины. Художник оставил их у герцога, чтобы потом переправить на корабль. Англичанин долго смотрел на молодую женщину в зеленом платье, с мечом в руке и необычно дерзким взглядом. И тут он наконец вспомнил, где видел эту красотку прежде! Много лет назад, при английском дворе! Она была подругой королевы Екатерины. Но тогда возникал вопрос: с какой стати подруга королевы якшается с каким-то шотландским дворянчиком? Ховард не был уверен, так ли важен ответ на этот вопрос, но решил, что непременно доложит обо всем своему королю. Он снова стал рассматривать портрет. Да, в красоте этой женщине не откажешь. Пожалуй, даже сам хозяин мог положить на нее глаз. Но с другой стороны, как раз в то время разразился скандал с двумя кузинами, фрейлинами в свите королевы. И королю пришлось поумерить свой аппетит и быть крайне осторожным в любовных похождениях.

Наконец герцог соизволил заметить, что у него посетитель.

— А, Ховард! Что скажете о моей новой картине? Вы согласны, что из леди Розамунды вышла превосходная богиня любви? Конечно, лорд Лесли считает, что художник оставил это полотно у себя. Мне пришлось долго уговаривать Лоредано, но красота этой леди стоит любых трудов. Какая жалость, что она так влюблена в своего графа! — Герцог скабрезно усмехнулся. — Я был бы не прочь иметь эту красотку у себя в постели. Готов поспорить, что венецианец наверняка думает так же!

— Так вот почему здесь два ее портрета! — Лорд Ховард решил, что теперь ему все ясно. — Значит, лорду Лесли невдомек, что его любовницу изобразили с голой грудью?

— Он все знает, но им обоим это показалось забавным. Леди Розамунда заказала портрет своего любовника, чтобы сделать ему подарок. Грандиозно, не так ли? — Герцог с явным удовольствием разглядывал картины. — Он великий мастер, этот Паоло Лоредано. Ничуть не хуже самого Тициана.

— Тициана? — переспросил лорд Ховард.

— Это еще один венецианский живописец, — пояснил герцог. — Ну а теперь извольте перейти к делу, милорд. День выдался погожий, и мне не терпится навестить одну цветочницу, что торгует на городской площади. Очень аппетитная особа, и к тому же сговорчивая! — Герцог посмотрел на английского посла с лукавой усмешкой. — Припоминаю Патрика Лесли в его молодые годы! Он бы не постеснялся стать моим соперником ради такого заманчивого приза!

— Ну, тогда, пожалуй, даже лучше, что он уехал, — сухо ответил лорд Ховард и тут же подумал, что неплохо бы разузнать, куда поехал неугомонный граф со своей любовницей. Во Францию? В Венецию или в Рим? Назад в Шотландию? Расспрашивать герцога об этом напрямую Ховарду не хотелось, и к тому же он не был уверен, что это так важно. Патрик Лесли был слишком незначительной фигурой. Обычным мужчиной на закате своих дней, ловившим свой последний шанс в облике молодой красивой женщины. Он не обладал ни властью, ни связями и наверняка приехал в Сан-Лоренцо с простой и понятной целью — избежать ужасов шотландской зимы и пустить пыль в глаза любовнице, расписав свои ничтожные попытки выслужиться перед королем Яковом в далекой молодости. Тем не менее лорд Ховард решил, что лишняя предусмотрительность никогда не повредит. Он коротко сообщит королю Генриху о своей встрече с графом Гленкирком и Розамундой Болтон, когда будет составлять очередной отчет. Всем известно, какое значение король придает деталям — пусть даже и самым незначительным на первый взгляд.

А Патрик и Розамунда тем временем ехали легкой рысью по дороге вдоль побережья, приближаясь к Тулузе. Первую ночь в пути они провели в городке под названием Вильроз, в соседнем небольшом герцогстве Бомон де Жаспр. Теплая погода делала путешествие легким и приятным. Несмотря на то что по мере приближения к Парижу они забирались все дальше на север, солнце светило все так же ярко. Следуя руслом реки Роны, они достигли Лиона, откуда повернули на запад, к перекрестку дорог на Руан. В долине Луары виноградники тоже зеленели сочной листвой, но здесь она появилась на несколько недель позже, чем в Сан-Лоренцо. Дальше путь лежал в Невер и Шатенеф, откуда начинался широкий тракт до самого Парижа. Чем ближе к столице, тем оживленнее становилось движение на тракте. Особенно часто встречались военные отряды. Их было гораздо больше, чем зимой. Франция готовилась к войне, навязанной ей папской «Священной лигой».