Новая Луна

В сердце Школы Семи Колоколов располагался лабиринт старых служебных туннелей, погруженный во тьму. В лабиринте висели семь колоколов, которые и дали учебному заведению Мариану Габриэла Демарии его название. Пройди по лабиринту, не задев ни один колокол, — и ты закончил обучение. Карлиньос потерпел поражение на третьем колоколе. Он неистовствовал три дня, а потом Мариану Габриэл Демария вызвал его, усадил перед собой и сказал: «Ты никогда не будешь великим. Ты младший брат. Ты никогда не будешь командовать компаниями или бюджетами. Ты полон гнева, мальчик, ты от него опух, как фурункул. Идиот велел бы тебе использовать этот гнев, но идиоты в Школе Семи Колоколов умирают. Ты не самый сильный, не самый умный, но ты тот, кто будет убивать ради семьи. Прими это. Никто другой на такое не способен».

Карлиньос Корта еще четыре раза пробовал пройти по Тропе Колоколов. На пятый раз он это сделал в полной тишине. Мариану Габриэл Демария подарил ему парные ножи ручной работы, из лунной стали; сбалансированные, красивые и заточенные так хорошо, что смогли бы рассечь и мечту.

У Карлиньоса ушло пять лет, чтобы понять: Мариану Габриэл Демария был прав. Гнев его никогда не покинет. Ему ни за что не отыскать тропу, уводящую в другую сторону. Что бы там ни болтали мозгоправы. Надо принять то, что есть. Просто принять.

В отремонтированной базе Карлиньос играет с ножами, снова и снова, крутит их в пальцах, вертит, бросает и ловит, а снаружи висят на крючках упакованные вакуумом трупы, их углерод и вода теперь собственность Корпорации по развитию Луны. И он зол, он по-прежнему очень зол.

Сестры разочаровали Лукаса Корту. Токинью привел его к промышленному комплексу на Восточном 83-м квадры Армстронга в Хэдли. Стекло, обычное и пористое, окна в полный рост, стандартные клетушки, утилитарные коммуникации, предметы обстановки — из каталога быстрой печати, типичный ИИ-рецепционист. Освещение мягкое, сдержанное, полного спектра. В воздухе витают ароматы кипариса и грейпфрута. Тут мог бы обосноваться бюджетный косметолог или пристанище разработчиков, трудящихся за почасовую оплату. Хэдли всегда был дешевым городишкой, пристанищем для тех, чей бюджет нуждался в снисхождении. Но Токинью настаивает, что это Материнский дом Сестер Владык Сего Часа; их террейру.

И они заставляют его ждать.

— Я майн-ди-санту Одунладе Абоседе Адекола. — Невысокая, полненькая йоруба с головы до ног в белых одеждах Сестринства. На шее десятки бисерных бус и серебряных амулетов. Пальцы унизаны кольцами; она протягивает руку Лукасу. Он не целует. — Сестры Мария Падилья и Мария Навалья. — Две женщины по обеим сторонам от майн-ди-санту приседают. Они моложе и выше преподобной матери; одна бразильянка, другая из Западной Африки. Красные головные платки. Лукас вспоминает наставления мадриньи Амалии: это фильос-ди-санту уличных Эшу и Помба-Жир.

— Мы сообщество без фамильяров, — говорит сестра Мария Навалья.

— Разумеется. — Лукас изгоняет Токинью.

— Это честь для нас, сеньор Корта, — говорит мать Одунладе. — Ваша мать — великая сторонница нашего труда. Полагаю, из-за этого вы к нам и пришли.

— Вы прямолинейны, — замечает Лукас.

— Скромность — для детей Авраама. Я сокрушаюсь по поводу того, как жестокосердно вы обошлись с мадриньей Флавией. Заставить эту милую женщину страшиться за свое дыхание…

— Этот вопрос теперь вне моего ведения.

— Я так и поняла. Прошу.

Сестры Мария Падилья и Мария Навалья приглашают Лукаса в примыкающую комнату. Диванчики, прочая мебель бюджетной печати, слегка рассеянный белый свет. Лукас в своем темно-сером костюме демонстративно двуцветен. Он не сомневается, что глубоко за этими заурядными стенами спрятано святилище, куда попадают весьма немногие верующие, а неверующему путь заказан.

Металлическая чашка с травяным отваром.

— Мате?

Лукас нюхает, отодвигает угощение в сторону. Мать Одунладе чинно потягивает чай через серебряную соломинку.

— Это мягкий стимулятор и средство для концентрации внимания, — поясняет она. — Мы разрабатываем и экспортируем духовные травяные отвары на Землю — в виде файлов для принтера. Все, от легкой эйфории до полноценных галлюциногенов, в сравнении с которыми аяуаска покажется лимонадом. Их крадут пираты в тот самый момент, когда информация попадает в сеть, но мы считаем своим долгом дарить миру новые религиозные ощущения.

— Моя мать за последние пять лет отдала вашей организации восемнадцать миллионов битси, — говорит Лукас.

— И мы за это очень благодарны, сеньор Корта. Религиозным орденам на Луне открываются уникальные возможности в сопровождении таких же уникальных трудностей. Вера должна дышать. Наши спонсоры включают Я-Деде Асамоа, Орла Луны, а на Земле — Униан до Вежеталь[39], Ифа-Пятидесятническую церковь Лагоса и Фонд Долгого часа[40].

— Я знаю.

— Она так и говорит, что вы прилежный.

— Не пытайтесь относиться ко мне покровительственно.

Присутствующие Сестры оскорбленно вскидываются.

— Простите меня, сеньор Корта.

— Есть ли смысл просить, чтобы мы продолжили разговор наедине?

— Никакого, сеньор.