Новая Луна

— Ты можешь, бога ради, хоть раз сделать то, что я прошу? Всего один раз?

Марина скрывает удовлетворение. В яблочко.

— Ладно. Ладно. Но вы должны кое-что знать.

— Ну что еще? — рычит Ариэль.

— У вас на левой икре стрелка на чулке.

На мгновение кажется, что Ариэль вот-вот взорвется — глаза у нее лезут из орбит, как при внезапной разгерметизации. Потом она начинает безудержно смеяться.

— Будь душкой, сбегай к общественному принтеру и достань мне пару, — командует Ариэль. — Бейжафлор передаст файл для печати.

— А что такого в… — начинает Марина. «Не заканчивай». Хетти ведет ее к ближайшему принтеру уровнем ниже. Ариэль усердно изучает чулки, а потом сдирает старые и надевает новые.

— Разве не стоило отыскать менее публичное место? — интересуется Марина. Она позволяет себе делать замечания о том, что не касается наемной работницы.

— О, ради всего святого, не будь такой земной. — Ариэль расправляет платье, бросает вокруг долгий взгляд женщины, которая постоянно находится в объективе общественных камер. — Я вернусь через час.

Видья Рао ждет Ариэль в вестибюле. Ариэль с отвращением окидывает взглядом Лунарианское общество. Тут ковер. Она презирает ковры. Этот тошнотворно-зеленый, в пятнах, износившийся от того, что десятки лет по нему ходили, а чистили недостаточно часто. Диваны с обивкой из чановой кожи, в заплатах, такой старой модели, что она уже отслужила свой срок в качестве ретро и канула в окончательное забвение. Тусклое освещение. Вокруг витает дух коллегиальности и конформизма, как в старом доме коллоквиума, собравшегося по какому-нибудь замшелому поводу. Ариэль подозревает, что здесь есть массы воздуха, которые циркулируют по помещению годами, как джинны.

— Прошу. — Видья Рао указывает на скопище диванчиков вокруг низкого столика. — Что-нибудь выпьете?

— «Кровавую Мэри», — говорит Ариэль и раскрывает вейпер. Бот приносит напиток для нее и воду — для банкира. — Будет кто-то еще?

— Боюсь, только я, — отвечает Видья Рао. Э кладет руки на колени; пальцы чуть изогнуты, поза энергичная. Ариэль потягивает «кровавую Мэри».

— Что ж, за успешные переговоры. — Видья Рао поднимает бокал. Ариэль салютует в ответ. — Ну и представление вышло. Ваша матушка в порядке?

— О моей матери сложно что-нибудь сказать. У нас новая корпоративная структура.

— Знаю.

— Ваши Три Августейших это предсказали?

— Я завсегдатай каналов, посвященных сплетням.

— Зачем я здесь, сер Рао?

— Помните, когда мы встречались в последний раз, я сказало, что мы желаем вас купить?

— Назовите цену.

— Лунарианское общество проводит исследование. Мы это делаем регулярно; обрисовываем различные ситуации, связанные с независимостью Луны; экономические, политические, социальные, культурные, экологические. Нам нравится, когда нас поддерживают.

— И на что я подписываюсь?

— Это политическая бумага, составленная мною, Майей Йеп, Роберто Гутьерресом и Юрием Антоненко. Мы постулировали три альтернативные структуры для отмены КРЛ и установления лунного самоуправления в диапазоне от полной представительной демократии до микрокапиталистического анархизма.

Ариэль допивает «кровавую Мэри». Нет завтрака вкусней.

— Кажется, при нашей последней встрече мною было сказано, что я — Корта и мы не играем в демократию.

— Именно в таких выражениях. Это всего лишь документ. Мы не просим вас подписать собственной кровью декларацию независимости.

— Что ж, если мне не придется ничего читать… — говорит Ариэль и вручает пустой бокал ждущему служебному боту.

* * *

«Прибыл трамвай Лукаса», — сообщает Йеманжа.

— Оставьте меня, — говорит Адриана Эйтуру Перейре и Элен ди Браге. Элен перед уходом кладет руку поверх руки Адрианы.

— Все в порядке, — говорит Адриана. Лукас не станет гневаться, как Рафа; не будет ни криков, ни истерик, ни обид. Но он придет в ярость. Адриана ждет в павильоне Носса Сеньора да Роча, пред ликом Ошум.

Двое целуются, как всегда послушные долгу.

— Почему ты мне не доверилась? — Он прямолинеен, конечно. Не скрывает, что считает это личным предательством. Сильный козырь. Он был прилежным сыном — и ему солгали.

— Мне бы пришлось рассказать остальным. Я бы не сумела скрыть такое от Рафы.

— Я всегда был благоразумным.

— Да, Лукас, ты был благоразумным. Никто другой не был так благоразумен и так достоин доверия.

— И не сделал больше для компании. — Адриана знает, какой у него главный козырь, но сейчас разыгрывать валета угрызений совести рановато. — Когда ты собиралась нам рассказать? На очередном семейном празднике? На дне рождения Луны?

— Лукас, хватит.

— Ну так когда же, мамайн?

— Прекрати, Лукас. Мне невыносимо видеть тебя таким.

Лукас проглатывает свой гнев, опускает голову.

— Сколько осталось?

— Недели.

— Недели?!

— Я бы сказала вам перед тем, как…

— Чтобы времени хватило попрощаться. Спасибо. Что, по-твоему, мы должны были сделать, когда узнаем?

— Это бы все изменило. Я вижу, как ты на меня смотришь теперь, а ты узнал обо всем когда? Пять часов назад? И я уже не твоя мать, не Адриана Корта. Я ходячий труп.