Новая семья: Гостевой брак, лоскутная семья и другие форматы отношений в современном мире

В их семье схема получилась похожей на ту, по которой много лет жила семья Флориана из Берлина: время с понедельника по среду папино, потом дни до выходных мамины, а уик-энды чередуются. График утверждается на несколько недель вперед. Алена не исключает, что со временем они выйдут на скандинавский вариант «неделя через неделю». Их дети к жизни на два дома уже адаптировались. Бывший муж тоже привык управляться с тремя детьми самостоятельно. Отношения экс-супругов стали даже лучше, чем до развода.

«В Москве логистика из-за пробок, конечно, сложная, — добавляет она. — И поначалу муж мне все время писал сообщения: "Чем кормить детей? Во что одеть?" Я ему на это отвечала: "У тебя в доме есть магазин". Я научилась не зацикливаться на мелочах, отпускать контроль, доверять. Мир не рухнет, если он оденет ребенка не так, как я».

На вопрос, почему «хороший развод» в России пока редкость, Алена предполагает, что проблема в отсутствии навыка коммуникации, а также в многочисленных страхах: «Женщины боятся потерять детей — вдруг мужчина их попытается забрать? Боятся высказать свою позицию, заявить о своих правах. Не умеют или не хотят договариваться. Понятно, что судов тоже не хотят, поэтому многие даже не подают на алименты».

Насчет последнего Алена, увы, недалека от истины. По разным данным, в России 1,5–2 млн человек обязаны платить алименты. Но семеро из десяти разведенных отцов этого не делают[70], и общая задолженность превышает 150 млрд руб. Высшая школа экономики (ВШЭ) каждый год проводит мониторинг экономического положения россиян. По ее данным, в 2018 году алименты как один из источников дохода указали представители только 2,8 % домохозяйств[71].

Два ядра

Разговоры о том, что нуклеарная семья постепенно уходит в прошлое, звучат не первое десятилетие. Пару лет назад в журнале The Atlantic вышел горячо обсуждавшийся лонгрид под названием «Нуклеарная семья была ошибкой»[72]. Автор эссе — американский исследователь социокультурных трендов Дэвид Брукс. Он убежден, что институт нуклеарной семьи, который начал набирать обороты в период индустриализации и достиг расцвета в середине прошлого века в эру беби-бумеров, обречен на увядание[73]. По его мнению, это происходит уже давно, о чем свидетельствует рост гипериндивидуализма и эпидемия разводов практически во всех развитых странах. По мнению Брукса, мы вообще сейчас живем в эпоху самых стремительных изменений в структуре семьи за всю историю человечества. А сама идея (и тем более идеализация) нуклеарной семьи ошибочна и даже негуманна. Такой формат как минимум чрезвычайно хрупок, причем при любых трещинах в отношениях дети оказываются наиболее уязвимыми. «Мы воспринимаем нуклеарную семью как норму, — пишет Брукс, — хотя на протяжении тысячелетий человечество не жило в таком формате, да и после 1965 года она снова перестала превалировать в обществе».

Мы вообще сейчас живем в эпоху самых стремительных изменений в структуре семьи за всю историю человечества.

Одной из самых гармоничных альтернатив конструкции «мама — папа — ребенок» может стать как раз расширенная семья в разных конфигурациях. Например, в формате, который принято называть традиционной семьей: несколько поколений или даже кланов, обитающих под одной крышей или по соседству (примерно так человечество жило веками). Или в формате так называемой бинуклеарной семьи. В этом случае есть два или три центра-ядра в лице нескольких значимых взрослых — наподобие смешанных семей в скандинавских странах. В любом случае, как считает Дэвид Брукс, расширенная социальная сеть из близких людей, которых вы сами избрали в качестве спутников жизни, — бесценная опора в жизни.

Насколько актуальны эти тенденции для России? Социологи прогнозируют дальнейший рост разводов и постепенное уменьшение количества «пап выходного дня» в пользу отцов, более включенных в дела семьи, в том числе бывшей. Возможно, цивилизованные разводы подготовят почву и для альтернатив нуклеарной семье, по крайней мере среди образованного среднего класса в крупных городах. Не исключено, что формат расширенной, лоскутной семьи со временем приживется и у нас.

Однако некоторые вопросы пока остаются без ответа.

Не станут ли «хорошие разводы» медленным началом конца института семьи в принципе? И если во многих странах уже несколько поколений людей выросли в неполных или смешанных семьях, станут ли их дети впоследствии предпринимать хотя бы минимальные усилия, чтобы сохранить семью? Нужны ли им вообще будут постоянные отношения? Или на подходе поколение гедонистов, готовых при малейших трудностях или дискомфорте разрывать связи и прыгать в новые отношения?

Некоторые люди, впрочем, выбирают довольно нестандартные способы сохранить нуклеарную семью — о них речь пойдет в следующей главе.

Глава 4 ОТКРЫТЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Стоит ли пересмотреть понятие верности в цифровую эпоху?

Правда ли, что любовь живет три года?

Устарела ли «моногамия по умолчанию» и какие есть альтернативы?

Монополия на пенис