Новая школа жизни. II том. Сила и власть личности

Успех чужого приказания зависит от внутренней позиции того, кому приказывают. Многие умеют приказывать, но не в состоянии добиться исполнения приказа. Резкостью приказного тона они заменяют то, чего им не хватает – истинное превосходство и искусство влиять на других. Это искусство состоит в том, чтобы какое бы то ни было распоряжение или задачу в надлежащей «одежке» превратить в совет или, внедрив его в виде мысли-желания в эмоциональную жизнь другого человека, заставить того проникнуться желанием сделать это. Причем надо, чтобы другой воспринял наш приказ как обращение к его мужеству, его предприимчивости, его честолюбию, его здоровому авантюризму и – в предвкушении радости – с пробужденным в нем энтузиазмом принялся за выполнение задачи.

Однако не станем ограничиваться тем, что будем пробуждать в другом яркие, как наяву, картины желаемого, но одновременно укажем ему надежные пути к осуществлению этого желания. Это удастся ровно в той мере, насколько мы сами воодушевлены поставленной задачей. Мы можем пробудить в других только то, что ранее зародилось и ожило в нас самих. Чужой приказ выполняется в той мере, в какой он становится приказом самому себе. А таковым он становится, если ему предшествовал «самоприказ», обращенный к своему внутреннему миру. Сформулируем это так:

Каждое внушение должно исходить из самовнушения и вновь становиться в душе других людей самовнушением.

Правильный приказ состоит в указании манящей и высокоценной цели. Необходимо «разогреть» исполнителя для выполнения задачи: начиная с определенного градуса душевной температуры, сам по себе заводится душевный мотор его воли. Этого «повышения температуры» мы добиваемся, создавая напряжение, возбуждая любопытство, «спортивный интерес», детское желание поиграть, разжигая дремлющее в каждом человеке стремление проявить себя особыми достижениями.

Таким образом, мы добиваемся того, что «чужой приказ» принимается исполнителем и превращается в его душе в «самоприказ». Если же другой сознательно противится приказу, его судорожная строптивость только усилит пробивную силу нашей воли. Потому что по закону усилия, приводящему к противоположному результату, подсознательная воля во всяком конфликте всегда побеждает волю сознательную. Тем не менее это «восстание» воли того, кому отдается приказ, является признаком неумелости того, кто приказывает. Приказ должен уже тем, как он передается, идти навстречу готовности другого – благодаря подключению позитивных связок мыслей, вызывающих желание исполнить приказ.

Чем незаметнее будет такое подключение, тем туже натянется канат между приказом и его исполнением. Наиболее сильное действие оказывает то, что упоминается или делается как бы невзначай. Потому что сама суть дела, главное улавливается «верхним сознанием», надсознанием, а сказанное невзначай – подсознанием. А нам как раз и нужно подключить к сотрудничеству подсознание.

Потому что именно подсознание живо схватывает, казалось бы, второстепенные нюансы нашего тона, взгляда и позы, якобы второстепенные мысли, просвечивающие сквозь череду наших слов, и реагирует именно на все это, а не на «главную мысль». То есть необходимо в основном воздействовать на других не напрямую, а косвенно, как бы невзначай – меньше словами, а больше мыслями, которые сами будут искать способ выражения и найдут его.

Мы можем сознательно пойти этим путем, если облечем свои приказы в форму стимулирующей информации. Давая ценные советы, поучая, развлекая человека, инструктируя его, мы приказываем. И наши приказания будут тем эффективнее, чем реже мы будем применять этот метод.

Все новое, если оно позитивно, пробуждает в человеке желание следовать ему.

Поэтому, повторяя какой-либо приказ, надо тому же волевому импульсу по возможности придавать новую форму, чтобы повторение уже сказанного не воспринималось «верхним сознанием» как намеренное, в то время как якобы новая мысль должна казаться подсознанию хотя бы в какой-то мере знакомой и известной. Подсознание должно вспомнить, что «это оно уже знает», должно ощутить прилив гордости за свое чутье и тем усерднее заняться выполнением нашего приказа, пока этот процесс не станет чем-то само собой разумеющимся, склонностью и в конце концов – привычкой.