Новая Зона. Дикий Гон

– Развяжите их.

Военные быстро и четко исполнили приказ.

Полковник подошел к Шквалу, разминавшему изрядно затекшие руки и ноги. На сталкера пахнуло холодом, будто холодильник открыли. Было в Александре Васильевиче что‑то этакое, нечеловеческое. (Может, и его «поцеловала» Зона‑матушка?)

– Слышь, старлей, – почему‑то назвал он Шквала по его прежнему военному званию (наверное, так полковнику было сподручней), – мы уже за Периметром. Бери своих парней и идите куда подальше. О тех, кто остался на вашей базе, не беспокойся. Они тоже уже эвакуированы. И мой вам совет: лучше в Зону не возвращайтесь, ничего хорошего там нет. Да и целее будете. Второй раз такая лафа вам не попрет. Это мое последнее слово…

Он развернулся, жестом показал своим людям, чтоб грузились по машинам, и сам подался к одному из бэтээров.

– Полковник! – окликнул его Шквал.

Крылов застыл на месте, но не повернулся к сталкеру лицом.

– Почему вы так поступаете с нами?

В ответ донеслась забористая матерная фраза, весь смысл которой свелся к тому, что валите, мол, пока я добрый. Выдав ее, полковник быстро зашагал к бронемашине и полез на нее. Уже захлопывая дверцу, он вдруг остановился и серьезно посмотрел на Шквала.

– Может, за то, что я спас тебя и твоих парней, правильных честных сталкеров, Зона тоже будет милостива ко мне, злодею и грешнику? А на том свете от моего котла черти отгребут хотя бы с полтонны уголька, а, как думаешь?

Он грустно улыбнулся, козырнул и быстро скрылся внутри бэтээра…

* * *

…БТР подпрыгивал на выбоинах так, что у пассажиров даже зубы клацали. Водитель с опаской поглядывал на полковника Крылова. Крутенек нравом был командир «Росомах». Сейчас как рявкнет, как…

Но полковник молчал, никак не реагируя на «хреновую выучку» (как он обычно выражался) подчиненного. Он рассматривал фотографию, извлеченную из бумажника.

С карточки на него глядели красивая женщина‑блондинка и щекастая пятилетняя девочка с редкими косичками. Жена и дочка. Приехавшие к нему в гости как раз накануне Дикого Гона и остановившиеся у мамы и бабушки (крыловской тещи), проживающей по улице Старобазарная площадь, 20, в городе Конаково Тверской области. Том самом, который спасли парни Шквала.

Родные уцелели в этом кошмаре, и полковник сейчас ехал к ним, воздав другим то, что они воздали ему…

* * *

…У поворота на старое шоссе Евгений скомандовал привал.

В крохотном леске они быстро развели огонь. И парни – растерянные, онемевшие – сидели у костра.

Сам Шквал никак не мог собраться с мыслями. Он просто сидел на бревне, смотрел, как огненные дорожки бегут по валежинам, и молчал. При каждом вдохе в груди нещадно саднило. Похоже, Барсуков таки сломал ему ребро. Хрен с этим, заживет.

Приближалась ночь. Костер горел ярко, но тепла почти не давал.

Молчал Гамбургер, молчал Капитан, молчал Жук, молчал Леска…

Между ними не было слов. А зачем, когда уже все сказано и все решено? Они просто отдыхали, чувствуя бесконечную усталость от всего того, что им довелось испытать и пережить.

Позади была Зона. А впереди…

Время и Судьба покажут.

Да и не важно.

Главное, что они выжили.

Нужно собраться с мыслями и найти дорогу к людям.

Все остальное – позже.

Потом…

Эпилог

Греция, о. Закинф, г. Занте

Очаровательная девушка‑официантка принесла заказ, расставила на столике перед Евгением графинчик с белым домашним вином, порцию бараньего сувлаки со свежими овощами, тарелочки с хлебом, оливками и (комплимент от шефа) остро пахнущей чесноком закуской дзадзики. Одарила посетителя солнечной улыбкой, способной растопить даже айсберг.

– Эвхаристо́[6], – улыбнулся ей в ответ Брагин.

– Паракало[7], – снова расцвела красавица‑гречанка и указала пальчиком на пепельницу, стоявшую на соседнем столе. Поставить, мол?

Он отрицательно покачал головой и сунул ей в кармашек передника монетку в два евро. Чаевые – это само собой, а пока вот просто знак признательности.

Пока еще мог себе это позволить. Равно как и обед в такой вот недорогой прибрежной таверне, обходившийся в пятнадцать‑шестнадцать евро.

Но через пару месяцев скудные сбережения закончатся, и надо будет что‑то решать. И так почти год пробездельничал, спуская кровью и потом заработанные в Зоне деньги.

Нет, он сунулся было к прежнему своему работодателю, с которым, надо признать, поступил не очень хорошо, сбежав с порученной его заботам виллы «по‑английски». Однако господин Спирос Александриди, как сообщили Евгению, в данный момент находился далеко от Греции, и связаться с ним не представляется возможным. Разумеется, при первой же возможности ему доложат, что о нем справлялся господин Брагин, а пока, увы… Плюнув на гордость, Евгений еще пару раз наведывался по знакомому адресу, но ответ оставался неизменным: ки́рие[8] Александриди все еще вне зоны доступа.