Новая Зона. Дикий Гон

– Видно, горбатого могила исправит. Что ж… поговорили, и хватит…

– Что ты намерен с нами сделать? – в лоб спросил Шквал.

– В расход, вестимо, – просто ответил Барсуков как о чем‑то будничном. – Твоих парней прикончат быстро и… безболезненно, это я тебе обещаю. Тээк скэзэть,  по старой дружбе. А вот тебе, старлей, – на лице майора заиграла зловещая ухмылка, – тебе придется помучиться. Уж не обессудь. Может, почувствуешь хоть малость тех мук, которыми я истерзался все это время. Хочешь знать, что я для тебя приготовил, а?

Шквал промолчал. Вопрос был явно риторический.

– Надеюсь, ты слыхал о трупных червях?

Сталкер невольно содрогнулся, а лежавший рядом Жук, не сдержавшись, выматерился во весь голос.

Трупные черви! Еще бы он не слыхал об этих жутких тварях, порожденных Зоной. Жирные в палец длиной червяки цвета гнилого апельсина. Многосегментные, с черной головкой и ободком фасеточных глаз вокруг пасти. При этом они еще и жужжат, как мухи! Впиваясь в плоть, выпускают дымящуюся ядовитую жидкость серого цвета, действующую словно серная кислота. Десяток таких тварей за полчаса способны справиться с лошадью, оставив от нее пустое место. Человеку же и трех‑четырех червяков достаточно, чтобы стать «мокрым местом».

– Вижу, слыхал? – довольно осклабился майор. – Сейчас их сюда доставят especially for you[5]. Эй, Света, где ты там?

В помещении появилась Копейкина, в которой теперь трудно было узнать зачуханную и перепуганную девчонку‑беженку, умолявшую сталкеров о помощи. Она принарядилась в армейскую камуфлированную одежду, подогнанную по фигуре, вымыла и причесала волосы (и когда только успела?) и вообще выглядела на пять с плюсом. В такую даже влюбиться можно.

– Прошу любить и жаловать, – с дурашливой церемонностью представил ее Барсуков. – Лучшая наводчица «Черепов» Светка‑Копейка. Так втираться в доверие к людям, как она, наверное, никто в целой Новой Зоне не способен. А что вы хотели? Не зря же она в конаковском драмкружке первые роли играла! Правда, примадонна ты наша?

Светлана быстро кивнула.

– Возьми ведро, черпачок, сбегай‑ка к той яме и набери там червячков с полкило… – скомандовал ей Гвоздодер, уловив повелительный взгляд майора. – Они того туриста небось уже доели, так что надо бы их подкормить…

– Гвоздодер, может, другого кого?.. – пробормотала та. – Я их так боюсь, червяков этих!

– Вижу, ты плохо воспитываешь коллектив, братец, – с аристократическим презрением бросил Барсуков.

Гвоздодер, ни слова не говоря, ударил девку в челюсть, так что та оказалась на полу.

– Забыла, кем была? – сказал как сплюнул он. – Ты на меня молиться должна, сучка! Вся общага к тебе спать ходила. Или спилась бы, как твоя мамашка в деревне, или с бомжами за бутылку и чебурек… Я тебя вытащил! Я! А подруга твоя Лизка где? Повесилась в сортире.

Молча встав и прихватив ведро, Светка исчезла за дверью.

Майор удовлетворенно потер руки.

– Хорошо. Поговорить напоследок не желаешь, Женя?

– О чем с тобой говорить, шакал? – Шквал выругался и плюнул в лицо бывшему сослуживцу. Не попал, только погон забрызгал. Тот не рассердился, а напротив, хладнокровно утерся рукавом куртки.

– Мертвец скандалит и даже плюется. Забавно, – только и сказал он.

Миновало минут двадцать с гаком, пока девка появилась, осторожно неся накрытое крышкой ведро. Только вот в глазах ее стоял испуг – должно быть, зрелище пресловутой ямы проняло даже такую стерву, как она.

– Что ты там принесла, девица‑красавица? – в той же клоунской манере изрек майор. – Червячков? Червячков, разумеется, чего ж еще? Никак на рыбалку собралась? А кого ж поймать удумала? Вот этих взрослых дяденек? Что, обижали они тебя, дорогая, приставали, голодом морили?

Девушка метнула на него затравленный взгляд.

– Нет? А чего ж тогда? И не жалко тебе таких красавцев‑то? Смотри, какие парни. Чем не женихи?

«Черепа» за его спиной заржали. Они уже приготовили оружие, чтобы расправиться с пленниками, и ждали только команды от «бугра».

А Шквалу вовсе не было смешно. Он несколько раз видел, как «работают» трупные черви. Все больше когда они подчищали падаль. Но однажды довелось наблюдать, как эти мутанты расправлялись с подраненным гутаном. Потом месяц не мог спать нормально. Все вставали перед глазами плюющиеся дымящейся серой жижей червяки, с невероятной скоростью уничтожавшие кровоточащую плоть. И этот визг‑вопль пожираемого заживо организма. И глаза, полные муки…

– А пожалуй, я твоих дружков чуть позже прикончу, – вдруг пришла майору в голову идея. – Пусть сначала полюбуются на твою героическую кончину… Светка, давай сюда ведро.

Девушка подала Барсукову ведро, накрытое крышкой. Внезапно в ведре что‑то загрохотало, ухнуло, и из‑под крышки вырвалось плотное облако голубоватого цвета.

В горле застрял плотный комок.

Жуткая головная боль.

Темнота…

* * *

…И снова сознание возвращалось медленно, рывками. Голова была тяжелая, будто чугунная. И казалось, что кто‑то бьет в нее молотком, словно в колокол.