Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

В Литве талмудизм поглощал всю умственную энергию мужской молодежи. Синагоги служили во внемолитвенные часы «домами учения»; местный раввин или приватный учитель читал в них лекции Талмуда (Schiur), которые разучивались толпами иешиботников. Большие иешивы Воложина, Мира и других городов выпускали ты­сячи талмудистов. Умственность, эрудиция, диалектическое остро­умие ценились здесь выше всего. Но как только изощренный талму­дическою диалектикою ум обращал свое острие против установив­шегося образа мыслей или устремлялся в сторону живого знания, «внешних наук», его останавливали угрозою отлучения и преследо­ваний. Поучительна в этом отношении судьба одного из замечательнейших талмудистов того времени, рабби Менаше Ильер или Бенпорат (1767—1831; провел большую часть жизни в местечках Сморгони и Илье, Виленской губернии). Не выступая из круга орто­доксии, Менаше пытался в этом кругу хоть несколько расширить го­ризонт мысли. Когда он путем анализа дошел до вывода, что текст Мишны во многих местах неправильно истолкован Гемарою, и со­общил этот вывод своим ученикам, он едва не был предан херему в собрании литовских раввинов. Почувствовав склонность к матема­тике, астрономии и философии, Менаше для изучения их решил по­ехать в Берлин, но по дороге, в Кенигсберге, его остановили земля­ки, ездившие по коммерческим делам в Пруссию, и разными угроза­ми заставили его вернуться. В 1807 г. Менаше выступил с книжкою «Решение вопроса» («Pescher dаwaг»), где излил свою скорбь по по­воду оторванности раввинов от действительной жизни и живого зна­ния. Еще во время печатания книжки в Вильне фанатики грозили автору тяжелыми последствиями, но угрозы его не остановили. Пос­ле выхода книги в свет многие раввины ее сжигали и всячески пре­пятствовали ее распространению: голос «еретика» был заглушен. Позже, живя временно в волынском гнезде хасидизма, Менаше стал печатать свой религиозно-философский трактат «Alfe Menasche»; но типограф, узнав по первым отпечатанным листам о еретическом со­держании книги, сжег их вместе с рукописью. Автор с трудом воестановил текст казненной книги и стал печатать ее в Вильне (1822), но и тут не обошлось без вмешательства раввинской цензуры. Ви­ленский раввин Саул Каценеленбоген узнал перед выходом книги в свет, что в одном месте там доказывается право духовных вождей каждого поколения изменять религиозно-обрядовые законы сообраз­но требованиям времени, и дал знать автору, что прикажет публич­но сжечь книгу во дворе синагоги, если это страшное рассуждение не будет исключено; Менаше должен был покориться и дополнить ере­тическую главу рядом оговорок против своего убеждения. Гонения не потушили огня протеста в опальном местечковом мыслителе. В двух популярных брошюрах («Schekel ha’kodesch» и «Same de’chaje»; последняя с переводом на «жаргон» для народа) он обличал пороки народного быта: ранние браки, одностороннее школьное обучение, пренебрежение к реальному знанию и физическому труду (1823). Но ревнители правоверия позаботились, чтобы и эти книги не дошли до народа. Измученный бесплодной борьбой, Менаше умер, не оценен­ный современниками.