В гнезде самого фанатического хасидизма, на Волыни, раздался первый робкий призыв к «гаскале», просвещению. Литературным отцом «гаскалы» был Исаак-Бер Левинзон из Кременца (1788— 1860), прозванный «Мендельсоном русских евреев». В молодости Левинзон побывал в Галиции, где вращался в кружках Иосифа Переля и Нахмана Крохмаля, и вернулся на родину с твердою решимостью отдать свои силы делу цивилизации замкнутых еврейских масс. В глуши Кременца, скрывая свой умысел от окружающих хасидов, работал он над своим сочинением «Teuda be’Israel» («Поучение Израилю»), которое ему с трудом удалось напечатать в Вильне в 1828 г. В этой книге Левинзон доказывал примерами из еврейской истории и древней литературы следующие элементарные истины: 1) еврей обязан изучать библейский язык с его грамматикою, а текст Библии по его грамматическому смыслу; 2) законом не возбраняется знать чужие языки, в особенности язык своего государства; 3) нет опасности для иудаизма в знакомстве с светскими науками: люди типа Маймонида оставались хорошими евреями; 4) необходимо усилить в хозяйственной жизни производительный труд, ремесло и земледелие, вместо посреднического, торгового, и избегать заключения ранних браков среди лиц, не обеспеченных определенною профессией. Эти азбучные истины были новым словом для того времени, дерзкою ересью для всесильных обскурантов, благою вестью обновления для горсти передовых, таивших в себе мечты о реформе из боязни преследований. Эта боязнь заставляла Левинзона соблюдать крайнюю осторожность в критике существующего порядка: она же заставила его прикрыться псевдонимом при издании сатиры на хасидов («Diwre Zadikim», Wien, 1830), слабого подражания «Письмам темных людей» Иосифа Переля.
Свой главный труд «Bet Jehuda», полуфилософский обзор истории иудаизма, Левинзон опубликовал в 1839 г. в виде ответа на вопросы, предложенные автору русским министром. В научном отношении «Дом Иегуды» имеет незначительную ценность: в нем отсутствует та глубина философско-исторического анализа, которою отличается «Путеводитель для блуждающих современников» галицийского мыслителя Крохмаля. Главная задача автора — исторически доказать свою элементарную идею, что во все времена еврейство не чуждалось светских наук и философии. Левинзон избегает трудных религиозно-философских проблем: он везде ищет компромисса, и даже о несимпатичной ему каббале робко выражается: «Не нам судить о таких высоких вещах» (гл. 135). Из страха пред ортодоксией он почти умалчивает о хасидизме, о котором резко отзывался в своей частной переписке и анонимных сочинениях. Свою историю иудаизма Левинзон заключает восхвалением русского правительства за его внимание к нуждам евреев и проектом реформы школы и раввината.