Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Уроженец литовского местечка Саланты, усвоивший немецкий язык во время пребывания в Курляндии, Гинцбург занимался пере­водом немецких книг на древнееврейский язык. Он переводил исто­рию открытия Америки Кампе, историю войны 1812-1813 годов и тому подобные популярные книги. Для той детской поры обновлен­ной литературы, когда заслугою была уже выработка современного стиля, появление таких книг было событием. Наибольшее влияние на формирование новоеврейского стиля имели два сочинения Гинцбурга: «Kirat sefer» — письмовник с образцами писем коммерческих, дружеских и литературных (1835), и «Dewir» — сборник преимуще­ственно переводных, или компилятивных, статей, описаний путеше­ствий, рассказов, афоризмов (Вильно, 1844). Изданные после его смер­ти автобиография («Abieser») и переписка («Dewir», т. II) рисуют сре­ду, где вырос и развился этот писатель, обновивший еврейскую про­зу. Виленский уроженец Авраам-Бер Лебензон разбудил уснувшую еврейскую музу громозвучными стихами «Песен священного языка» («Schire sefat kodesh», т. 1,1842), где звуки торжественных од на раз­ные случаи чередовались с философско-лирическими поэмами. Не­привычный слух современника поражали эти мощные звуки библей­ской поэтической речи, более изящные и гармонические, чем стихи «Моисеяды» еврейского Клопштока, Г. Вессели. Произведения бо­лее продуманные, чем прочувствованные, поэмы о мировой скорби («Hächemla»), о пессимизме и оптимизме («Скорбящий и поющий»), о сравнительных преимуществах богатства и бедности («Dal mewin») вполне соответствовали вкусам тогдашнего еврейского читателя, искавшего «умственности» и в поэзии. Философско-моралистичес­кая лирика составляет характерную черту творчества Лебензона; мировая, индивидуальная скорбь ближе его душе, чем нацио­нальная. Единственное его произведение на национальный мотив («Стон дщери иудейской») плохо вяжется с помещенными рядом одами на коронование императора Николая I и тому подобными патриотическими мотивами; впрочем, «Стон» предусмотритель­но снабжен примечанием для цензуры, что речь идет о средних веках.

Гинзбург и Лебензон стояли в центре Виленского кружка «маскилим», в котором участвовали еще историк Самуил Иосиф Фин, талмудист Матиас Страшун, цензор Вольф Тугендгольд и библио­граф Исаак Бен-Яков. Этот кружок сделал попытку создать еврейс­кий журнал по образцу однородных галицийских и германских из­даний. В 1841—1843 гг. были изданы в Вильне, под редакцией Фина, два выпуска сборника «Северные цветы» («Pirche zafon»), содержа­щие научные и публицистические статьи и стихотворения всех на­личных тогда скудных сил просветительной литературы в России. Но и эти тепличные «цветы» завяли от северной бури: на печатание периодического издания требовалось особое разрешение из Петер­бурга, и за неимением его журнал прекратился.

Просветительное движение в России второй четверти XIX века соответствовало ранней стадии мендельсоновского просвещения в Германии, периоду «Меасефа», но оно имело свои существенные осо­бенности. Началу германского просвещения сопутствовало сильное ассимиляционное движение, изгнавшее вскоре национальный язык из литературы; в России же первые «маскилим» были еще очень далеки от ассимиляции и могли положить прочное основание национальному литературному ренессансу, который шире разовьется в следующую эпоху.