Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

На родине «первой эмансипации» ничего существенного не могла прибавить эпоха «второй эмансипации». Демократическая революция 1848 года только ускорила осуществление того политического равноправия евреев, которое раньше «было в законе, но не укоренилось в нравах». Значительно усилилось участие еврейских деятелей в политической жизни страны. Во временном правительстве, созданном февральской революцией, находились два еврея-республиканца: ранее прославившийся Адольф Кремье был министром юстиции, а бывший вице-президент еврейской центральной консистории Мишель Гудшо — министром финансов. За короткое время управления министерством юстиции (февраль—июнь 1848) Кремье успел подготовить два гуманных законопроекта: об отмене смертной казни за политические преступления и об уничтожении рабства негров во французских колониях. Но в то время, как в Париже евреи-министры участвовали в переустройстве Франции на началах республиканской свободы, их братья в провинции подвергались опасности со стороны поднявшихся темных сил.

Уже первые вести о февральской революции вызвали брожение в старом гнезде юдофобии, Эльзасе. В день 26 февраля по улицам Парижа двигалась торжественная процессия, над которою развевалось знамя с надписью: «Единение культов, всеобщее братство!» Под знаменем шел, рядом с католическими священниками и протестантским пастором, главный раввин Центральной консистории, Эннери. А на другой день в глухом городке Эльзаса, Брюмате, толпа мещан-христиан врывалась в дома богатых евреев и грабила их, угрожая смертью владельцам. Погрому предшествовала демонстрация той же толпы против чиновников по сбору податей, свидетельствовавшая об экономическом характере движения. По мере того, как над Парижем развертывался призрак социальной революции, потопленной в июньские дни в крови восставших рабочих, в провинции росло крестьянское движение, которое в Эльзасе не могло не отразиться на близком к крестьянину еврее. В апреле 1848 г. в эльзасских местечках Муциге и Каценгейме толпа мещан и окрестных крестьян била стекла в еврейских домах. Местные власти при помощи гарнизонов усмиряли буянов; тем не менее устрашенные евреи готовились бежать в соседнюю Швейцарию, как в 1789 году. Погромными попытками ознаменовала эльзасская чернь и новый поворот в судьбе государства — избрание Луи-Наполеона Бонапарта президентом республики (декабрь 1848). Всплывшее на поверхность истории имя нового Наполеона порождало в Эльзасе тревожные слухи, побуждавшие еврейское население округа Сундгау готовиться к бегству в Швейцарию. Министр внутренних дел приказал префекту Нижнего Рейна принять энергичные меры для подавления всяких попыток погрома и внушить населению, что «если в правительстве меняются лица, то все же есть принципы, которыми ни одно правительство в мире пренебрегать не может». Эти внушения подействовали, и погромная агитация утихла.

Ноябрьская конституция 48-го года настолько упрочила принципы гражданского равенства, что и режим Луи-Наполеона как президента республики ничего не мог изменить в положении евреев. Да и лично будущий император ничего не имел против совместной работы с еврейскими политическими деятелями — разумеется, не из республиканского лагеря. Когда республиканец Гудшо отказался от поста министра финансов, его место занял (в 1849 г.) бывший к концу июльской монархии членом палаты депутатов Ашиль Фульд, плохой еврей и добрый монархист. Управляя финансами Франции в позорные дни государственного переворота (2 декабря 1851), Фульд оказал большую услугу Наполеону III и затем был одним из столпов Второй империи; он с перерывами занимал министерские посты до 1867 г. Еврейству Франции, выдвинувшему Кремье, можно было простить, что оно выдвинуло и Фульда... Гражданское положение евреев не пошатнулось в общем и после coup d’etat «Наполеона Маленького»; однако усилившийся в стране клерикализм кое-где давал себя чувствовать. Была сделана попытка в законодательном порядке исключить членов-евреев из училищных советов, но протест парижской Центральной консистории, вице-президентом которой был тогда профессор философии Адольф Франк, помешал проведению это­го законопроекта. Когда же на практике католическое духовенство не допускало учителей-евреев, вопреки конституции, к преподаванию в гимназиях, правительство молчало, не желая ссориться с духовенством. В других отраслях государственной службы евреи были представлены в довольно значительном числе; немало их было и среди высших чинов армии. В войне 1870 года французские евреи выказали много патриотизма. Они глубоко сокрушались по поводу отторжения Эльзаса и Лотарингии, перешедших к Германии. Многие еврейские семейства, не желая остаться под германским владычеством, покинули Эльзас и переселились в Париж и внутренние области Франции.