Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Историко-литературные очерки Рапопорта были общественным событием, и автор сразу приобрел громкую славу. Вскоре Рапопорту удалось при содействии своих просвещенных друзей занять пост окружного раввина в Тарнополе (1837), но интриги обскурантов в этой общине заставили его спустя два года покинуть ее и вообще хасидскую Галицию и принять пост раввина в чешской Праге, который он занимал до своей смерти. В эти годы он продолжал заниматься литературной деятельностью, помещая свою научную переписку в сборнике «Керем хемед», где он был главным сотрудником, а порою и редактором. И по своему официальному положению раввина-талмудиста, и по своим внутренним убеждениям Рапопорт был очень далек от реформационных стремлений своих германских коллег, вроде Гейгера и Гольдгейма. В разгар реформационного движения он опубликовал обличительное послание к Франкфуртскому раввинскому съезду («Tochachat megula». Открытое обличение, 1845), в котором резко осудил разрушительные тенденции реформистов, в особенности исключение мессианских молитв из литургии. «Пригвожденный к двери хозяина, раб говорит: люблю своего господина, не выйду на волю!» — так характеризовал Рапопорт тех, которые отрекались от надежды на возрождение Сиона, чтобы не навлечь на себя обвинения в недостатке местного патриотизма.

В то время как Рапопорт раскрывал фактическое содержание истории иудаизма, его земляк и друг Нахман Крохмаль (1785—1840) углублялся в ее философию. В Бродах, Жолкиеве и Тарнополе протекала тихая жизнь этого мыслителя, в уме которого над пластом традиции наслоилась философия Маймонида, а над нею — системы Канта, Фихте и Гегеля. Силою философского анализа Крохмаль глубоко проник в процесс двадцати веков развития иудаизма. В своем капитальном труде «Путеводитель для блуждающих современников» («More nevuche hasman») он дал стройную систему философии истории иудейства в трех ее периодах: древнейшем, древнем и средневековом, различая в каждом периоде три момента эволюции — роста, расцвета и упадка. Сквозь метафизический туман мелькает здесь смелая для того времени мысль о постепенном превращении древнеизраильской идеи национального Бога в идею универсального Бога, «абсолютного духа»; яснее выступает процесс восхождения политической нации на высшую ступень нации духовной носительницы абсолютной религиозной истины. Осторожно касается галицийский философ больного вопроса о развитии «устного учения» — талмудического законодательства, выдвигая везде историческую необходимость обрядового культа как способа проявления религиозного сознания в коллективе. Боясь преследований со стороны хасидских фанатиков, рационалист Крохмаль открыто не выступал против ненавистного ему хасидизма и только в письмах к друзьям жаловался на «секту гонимых (раввинами), которые сами сделались гонителями». Все свои идеи Крохмаль в течение ряда лет излагал устно, в тесном кругу друзей, часто во время загородных прогулок, вдали от взоров обскурантов. Его написанный труд «Чистая вера» не был опубликован при жизни автора, и только после его смерти рукопись была переслана Л. Цунцу в Берлин для опубликования. В 1851 г. вышел в свет этот новый «Путеводитель блуждающих», с предисловием редактора издания, Цунца.