Новейшая история еврейского народа от французской революции до наших дней. Том III. Эпоха антисемитской реакции и национального движения (1881-1914) с эпилогом (1914-1938)

Между тем как в других странах Европы началась ликвидация страшной мировой войны, в России продолжалась истребительная Гражданская война. На территории, подвластной московскому пра­вительству, или «власти Советов»», совершались ужасы военного коммунизма: экспроприации, аресты, массовые расстрелы «буржуа­зии» и интеллигенции. Окруженная со всех сторон белыми армиями, отрезанная от всех стран блокадою, погибала от голода и террора огромная страна. Советское правительство яростно отбивалось от восставших масс силами Красной армии под начальством Троцкого и истребляло политических противников инквизицией Чека. Была осквернена святая троица Великой французской революции: вместо свободы и власти народа — диктатура партии, уничтожение сво­бодной прессы, расстрел за свободное слово, тюрьма или ссылка за свободную мысль; вместо равенства —«классовая юстиция», клас­совый хлебный паек; вместо братства —классовая ненависть и бра­тоубийственная война. Особые комиссариаты по делам националь­ностей в правительстве должны были осуществлять автономию на­циональных меньшинств, но по отношению к еврейскому меньшин­ству это сводилось только к признанию публичных прав обиходно­го еврейского языка, между тем как автономия общин была унич­тожена. В июне 1919 г. комиссариат по еврейским делам отдал приказ: «Закрыть навсегда советы еврейских общин и Це-Ваад (Центральный совет общинного союза в Москве), как учреждения буржуазные». Все свободно избранные после февральской рево­люции демократические советы общин были насильственно разог­наны красноармейцами под командою кого-либо из еврейских коммунистов. А в лагерь коммунистов перешли не только люди без всяких политических убеждений, готовые служить кому угод­но, но и большинство членов Бунда и других еврейских социалис­тических партий, которые сначала оказывали сопротивление дик­татуре большевиков.

Нечто более страшное творилось в это время в антибольшевист­ской Украине, где два миллиона евреев очутились в огне гражданс­кой войны и подвергались физическому истреблению. 1919 год был в нашей истории увеличенной копией страшных лет хмельнитчины и гайдаматчины, 1648-го и 1768-го; это была «третья гай­даматчина» в новой политической обстановке. Как только пал гетман Скоропадский и немцы удалились из Украины (декабрь 1918 г.), возобновилась борьба украинских самостийников против напора Красной Армии. Украинская Директория, как называлось ки­евское правительство, где главную роль играл Петлюра, боролась с московским большевизмом путем разжигания националистичес­ких страстей. Начальники, или атаманы, украинских полков, к ко­торым примешивались вольные банды гайдамаков, знали секрет во­одушевления этой армии: дать им «резать жидов». Едва только Ди­ректория утвердилась в Киеве, начались антиеврейские эксцессы, которые скоро перешли в организованные военные погромы. Январь 1919 года ознаменовался десятками погромов в разных местах и осо­бенно резней в трех волынских городах: Овруч, Бердичев, Житомир. Нападения совершались по определенному плану: по вступлении ук­раинского полка в город против еврейской общины выдвигается лож­ное обвинение в сочувствии большевикам, атаман требует контри­буции, доходящей до нескольких миллионов рублей, а по получении денег дает солдатам свободу убивать и грабить; к убийству часто при­соединялись грубые издевательства и изнасилование женщин. В Овруче кровожадный казачий атаман Зырко пред оставлением города пригласил на вокзал еврейскую депутацию якобы для переговоров, а когда явилось тридцать депутатов, приказал дать в них залп из ру­жей. Когда в начале февраля 1919 года большевики заняли Киев и Директория бежала в Подолию, тотчас же, как бы в виде возмездия, произошла небывалая по числу жертв резня в подольском городе Проскурове (15 февраля). Свирепый атаман Семосенко напоил гай­дамаков водкою и заставил их поклясться, что они вырежут всех ев­реев, но не будут грабить. Гайдамаки точно исполнили приказ: груп­пами они ходили из дома в дом и убивали всех членов семьи холод­ным оружием, саблями и пиками, так как жалели пули и порох; толь­ко в убегавших стреляли. Через три дня было похоронено в общей могиле 1200 трупов. Когда вскоре военный министр Петлюра при­ехал в Проскуров, Семосенко подал ему рапорт о погроме, как об исполненном поручении. Было ясно, что высшее командование считало невозможным остановить погромную волну без ущерба для «духа армии», жаждавшей еврейской крови. Рассказывают, что, когда однажды еврейская депутация обратилась к Петлюре с моль­бою остановить погромы, он ответил: «Прошу вас, не ссорьте меня с армией!» Вскоре, когда в Житомире происходил второй погром и к находившемуся на вокзале Петлюре отправилась еврейская де­путация, он отказался принять ее. В течение первой половины 1919 года не прекращались погромы петлюровцев и других банд во всей Украине.