Новеллино

Мастер, зная обычай венецианских дам отправляться в определенные дни года в тот из монастырей, в котором у них были подруги или родственницы (ибо в остальное время года доступ туда закрыт), и проводить там несколько дней, не заподозрил здесь никакого обмана, так как был уверен, что это приглашение, так же как и покупка золота, исходит от настоятельницы. Кроме того, он, как мы уже говорили выше, питал полное доверие к испытанной добродетели своей жены; потому он даже не задумался над этим и ответил, что охотно пошлет жену на праздник, как и когда будет угодно настоятельнице; и что, как только упомянутые дамы соблаговолят подъехать к его дому, он охотно отпустит жену вместе с ними. Затем он вручил старухе заказанное золото, которое было ему хорошо оплачено, и, оставшись с женой, необычайно радовался завязанному с этой дамой знакомству. Бесконечно долгим казалось ему время, отделявшее их от праздника, а особенно его жене, отчасти потому, что ей очень хотелось завязать столь выгодную для настоящего и будущего дружбу с настоятельницей, но еще больше потому, что она желала познакомиться и поразвлечься с молодыми монахинями, как это принято у светских дам. Когда старуха возвратилась к хозяину, они оба сильно порадовались, что задуманное ими дело идет как нельзя лучше. Когда же настал ожидаемый день, флорентиец приказал тайком привести к себе в дом восемь публичных женщин и определил, кто из них будет вдовой, кто — замужней дамой, а кто — девушкой, а затем роскошно их всех разодел и принарядил, словно это и впрямь были первые дамы в Венеции. Когда они были готовы, он усадил их в закрытую по венецианскому обыкновению лодку[233] вместе с множеством рабынь, служанок и старухой посланницей; после чего они, сделав большой круг по другим каналам, плавно подплыли к тому месту в Санта-Кроче[234], где жил мастер Джулиано.

Здесь старуха тотчас же вышла из лодки и весело окликнула Джусгину, сказав:

— Родственницы мадонны ждут вас здесь в лодке, чтобы отвезти вас с собой в монастырь.

Джустина, предварительно богато нарядившись, как было условлено с мужем, вошла в лодку, где была ласково встречена милыми дамами, а муж, увидя их и приняв их по внешности за важных дам, остался вполне удовлетворен. Затем лодка направилась к Санто-Апостоло[235], где жил флорентиец, и очень скоро туда прибыла. Как только они здесь очутились, одна из упомянутых дам сказала:

— Не вызвать ли нам мадонну Теодору, которая была приглашена одной из первых?

Другие охотно согласились и принялись звать Теодору. Тогда к окну подошла негритянка и сказала им:

— Мадонна просит вас подняться к ней на минутку наверх, чтобы вам не скучно было ждать, покамест она кончит наряжаться.

Не ожидая других приглашений, дамы все сошли на берег и, взяв Джустину под руки, с большим почетом ввели ее в дом. Когда же они поднялись, одна дама пошла в одну комнату, другая — в другую, одна входила, другая выходила — и Джустина в конце концов очутилась одна в какой-то комнате, в которую внезапно вошел флорентиец, принявший ее в свои распростертые объятия. Разъяснив ей в коротких словах свой обман, он стал умолять ее во имя долгой и пламенной любви, которую он питал и питает к ней, а также ради сохранения своей собственной чести без дальнейших споров соблаговолить подарить ему то, в чем ей теперь было бы трудно ему отказать.