Новеллино

Добродетельнейшая молодая женщина, столь прилежно оберегавшая доселе свою честь, увидев себя в такой крайности, может быть, проявила благоразумие и подчинилась необходимости, может быть, оказывала тщетное сопротивление — предоставляю судить об этом тем дамам, которые полагают, что, даже попав в подобную переделку, они сумели бы найти из нее удачный выход. Знаю только то, что молодая женщина в эту ночь весело поужинала с флорентийцем и с ними не было ни одной из тех дам, которые ее привезли. И вот случилось, что вследствие множества огней в комнатах или по какой другой причине, но только между двумя и тремя часами ночи в доме вспыхнул пожар. Поднялся большой шум, как обычно бывает в Венеции в таких случаях; а в это время по улице как раз проходил один из начальников ночной стражи, который был в числе главных поклонников Джустины и особенно рьяно ее преследовал. Услышав крики: «Пожар! Горим!» — он, как того требовала его должность, высадил дверь, быстро поднялся в дом и, приказав своим солдатам тушить огонь, сам, соблюдая обычный порядок, направился в комнату хозяина дома, чтобы входившие в нее слуги не похитили чего-либо из его вещей. Не успел он туда войти, как увидел флорентийца и Джустину, совсем обомлевших от ужаса и взявшихся за руки, чтобы бежать от огня. Начальник стражи при свете множества внесенных туда свечей тотчас же узнал Джустину. Пораженный удивлением и печалью, он тут же сменил свою глубокую любовь на жестокую ненависть, и, если бы не важность его должности, удержавшая его, он бы охотно пронзил ее насквозь своей шпагой при одной мысли о том, что женщина, которую он всегда считал единственной во всем мире по скромности и честности и которая ни разу не подарила ему даже улыбки, теперь очутилась ночью, подобно публичной девке, в доме заезжего купца или, быть может, даже приказчика.

Однако, увидев, что огонь почти потушен, он несколько сдержался и решил, невзирая ни на что, отправить ее на следующее утро с барабанным боем в публичный дом, как ему было дозволено поступать с женщинами, захваченными на месте блуда. Яростно вырвав ее из рук бедняги флорентийца, он вышел со своими солдатами из дома, отвел ее на главную улицу, где находилась тюрьма, и здесь, посадив под стражу, как презренную рабыню, приказал тюремщикам бдительно стеречь ее до самого утра. Покончив со всем этим, он отправился в обход своего квартала, как того требовала его должность. Флорентиец же, который был, вполне понятно, весьма удручен происшедшим, после того как ему удалось несколько успокоить свою измученную голову, призвал на помощь свою любовь и природную хитрость и стал обдумывать, как бы ему снова получить добычу, которая досталась ему с таким трудом и была им столь быстро и несчастливо утрачена. Отлично зная, где находится тюрьма и какие стражники караулят молодую женщину, он сообщил об этом старухе, которая уложила в корзину каплунов, хлеба и две бутылки хорошего вина, села в лодку и быстро отправилась вместе со слугою к тюрьме. Разыскав стражников, она стала умолять их именем бога, чтобы они позволили ей накормить одну бедную служанку ее господина, которая была без всякой вины задержана начальником ночной стражи и печальная, плачущая вышла из дому, не успев ничего поесть. И чтобы расположить к себе стражников и пробудить в них милосердие, она отдала им большую часть ужина, который принесла с собой. Те, будучи бедными и голодными, умилостивились и сказали, что она может войти в тюрьму. Проникнув туда, старуха тотчас же передала молодой женщине свой плащ и велела ей поскорее выйти и сесть в лодку, в которой ее поджидал слуга. Та с радостью исполнила это и без всякого опроса со стороны стражников прыгнула в лодку, после чего с помощью слуги возвратилась в дом, откуда только что была выведена насильственным образом.

Когда настало утро, начальник ночной стражи, хотя гнев его с каждым часом возрастал и он все более горел желанием жестоко наказать даму, решил, однако, не делать этого, не посоветовавшись со своими товарищами. Собрав их, он с немалым удовольствием рассказал им об этом неприятном происшествии и о том наказании, которое он задумал дать этой негодной женщине. И после того как они вдоволь посмеялись и пошутили, они решили доложить об этом сенату[236]. И, отправившись все вместе во дворец, они рассказали это происшествие во всех его подробностях дожу[237] и другим членам сената, которые приказали потихоньку привести к ним молодую женщину, чтобы раньше, чем наказывать ее, узнать, кто, когда и каким образом привел ее в дом флорентийца. Тотчас же четырем стражникам было приказано привести Джустину незаметно и под покрывалом, чтобы никто не мог узнать ее по дороге. Стражники, отправившись за нею, схватили хитрую старуху, крепко связали ее и привели в сенат. Та же, едва успевши туда попасть, стала кричать громким голосом: