Новеллино

— Правосудия! Требую правосудия именем бога! Вчера ночью, когда в доме моего хозяина вспыхнул пожар, этот изверг, ваш ночной начальник, ворвался к нам со своими солдатами и без всякого повода велел схватить меня и передать в руки своих тюремщиков, которые меня так засадили, что я провела худшую ночь, чем приходилось когда-либо переносить другой женщине. А теперь он велел привести меня к вам связанной, словно я похитила сокровища святого Марка, хотя ни вы, ни я не знаем, чем могла перед ним провиниться такая бедная старуха служанка, как я.

Когда начальник ночной стражи увидел и услышал это, он при всем своем благоразумии прямо-таки остолбенел от изумления, как каждый из вас может себе представить. Он не только не мог вымолвить ни слова, но даже изменился в лице, что было истолковано дожем и всеми сенаторами как очевидное доказательство его огромнейшей ошибки. Потому они постановили немедленно освободить старуху и отпустить ее домой, что и было исполнено. А затем все они, кто серьезно, кто шутя, стали расспрашивать ночного начальника, наяву или во сне задержал он бедную старуху. Он же был так смущен этим, что никак не мог им толком рассказать, как все произошло на деле. Тогда, сильно позабавившись, все решили, что пылкое воображение и сильная страсть, которую он питал к жене мастера Джулиано, навели на него такое затмение, что он принял уродливую старуху за прелестную молодую женщину. Так-то, изумленный, осмеянный и раздосадованный, вернулся он домой. Хитроумный же флорентиец, который столь искусно и с такими приключениями залучил к себе, потерял и затем снова обрел любимую женщину, возвратил ее мужу тем же осторожным способом, каким извлек ее из дому, без всякого шума и подозрений со стороны мужа.

Мазуччо

Самые высокие хвалы можно по заслугам воздать проницательности и сообразительности флорентийца, ведь ему удалось в чужих краях получить приз, опередив стольких замечательных бегунов, и благополучно дойти до столь счастливого конца, хотя его и постигла вначале неудача с придуманным им тончайшим обманом. А поскольку не стоит столь долго рассуждать о всевозможных случайностях, что преподносит нам наша изменчивая Фортуна, ибо иначе просто не останется ничего, рассказ о чем поверг бы слушателей в изумление, в следующей своей новелле я поведаю о разных необычных и жестоких событиях, случившихся с двумя бедными благородными любовниками из-за их огромной любви друг к другу, и события эти столь отличались от рассказанных ранее, что закончились кровавыми слезами и жестокой смертью.

Новелла тридцать третья

Светлейшему синьору герцогу Амальфи[238]

Сиенец Марьотто, влюбленный в Ганоццу, совершив убийство, бежит в Александрию[239]. Ганоцца притворяется мертвой и, выйдя из могилы, отправляется на поиски возлюбленного. Последний, услышав об ее смерти, тоже желает умереть и возвращается в Сиену; здесь его узнают, хватают и отрубают ему голову. Девушка, не найдя его в Александрии, возвращается в Сиену и узнает, что ее возлюбленный обезглавлен. Мессер Никколо помещает ее в монастырь, где она и умирает от горя.

Посвящение

Чем более достойными сожаления и несчастливыми бывают различные любовные истории, тем более необходимо рассказывать о них пылким и мудрым любовникам; а поскольку я знаю, что ты, светлейший синьор мой, уже долгое время не только попал в любовный плен, но и, нежно любя, остаешься все-таки очень осторожным, то я решил дать тебе полное представление об одном жалостливейшем происшествии с двумя несчастными влюбленными, чтобы ты, с твоей обычной осмотрительностью и высокими добродетелями, вынес справедливое, на твой взгляд, суждение о том, кто из них любил более пылко, принимая во внимание все их поступки.

Повествование