Новеллы и повести

Тут бы можно счесть, что история их жизни окончилась, если бы не ребенок, который, в соответствии с логикой развития человеческого общества, остался жив, хотя никому не был нужен. В наследство от родителей он получил одну лишь их добропорядочность. Невозможно было найти для него опекуна: существовали какие-то дедушки и бабушки, какие-то родственники, но толку от этого было мало. Покойница не оставила после себя никаких документов, никаких писем и адресов, а ее знакомые, немногочисленные, как всегда у бедняков, ничего о ней не знали. По всей вероятности, она давно порвала с родными, а потом жила в такой нищете, что из гордости не хотела возвращаться. А Волк жил, сидел по тюрьмам и сошел с ума — все под чужой фамилией. Дитя было внебрачное, некрещеное и ни в каких документах не записанное.

Не знаю уж, каким чудом дело это попало в руки Марте. Важно, что мы стараемся устроить мальчугана к каким-нибудь добрым людям. Судьба ребенка трогает, волнует до слез, но из потоков соболезнований и сожалений не могут так вот, вдруг, возникнуть добрые приемные родители. Знакомств у нас мало, люди все бедные, мальчик живет то в одной, то в другой семье. Марте с ним много хлопот, и в сердцах она поминает недобрым словом бедного Волка, хотя можно бы уж оставить его в покое. «Ребенка ему захотелось. Никогда не имел ни кола ни двора, копейка собственная в кармане не водилась. Женщине жизнь искалечил, в гроб вогнал ее — одна, без ребенка, она бы продержалась. А теперь вот обивай пороги всяких буржуев, ищи, к кому бы мальчонка притулиться мог, да еще отвечай за то, чтобы из него порядочный человек вышел». Я, видно, невпопад вступился за Волка (которого, собственно, даже не знал лично), дескать, человек пострадал за общее дело, работал, о себе не думал, и наш святой долг… «Что? Вы решили мне об этом напомнить? Как будто я не знаю сама! Он мне будет проповеди читать! Постыдился бы! Сам еще ничего для ребенка не сделал!»

Это правда. А что я мог бы сделать? Несколько рублей в месяц я могу дать — и даю. Только мучает меня неотступно мысль, что мальчику все равно плохо. Был бы я богатым человеком, основал бы в сельской местности дом, где бы воспитывались дети партийных деятелей. Не скитались бы они тогда по разным теткам и бабкам, а то и просто по чужим людям, если родители их в тюрьме, в ссылке или на нелегальном положении. Детей бы здесь учили и воспитывали в духе социализма. Ведь как часто бывает, что и мать, и отец отдают жизнь революционной работе, а ребенок растет без них, как сорняк в поле, и получается из него бог весть что. Как бы там ни было, люди наши и женятся, и детей заводят — ведь это естественно, — и надо, чтобы потомство их было нам в радость. Детский дом просто необходим, это одна из самых неотложных наших задач. Ах, конечно же, есть столько неотложных задач, что до детского дома очередь не дойдет. Тут надо филантропа, который захотел бы пожертвовать более пяти рублей в месяц, а у нас и такая сумма считается весьма солидной и столь щедрый вкладчик окружен почетом и уважением. Не слишком дорогая цена! Ведь если бы подсчитать все наши расходы, получилась бы столь скромная сумма, что мы бы сами удивились. Но существует еще иной счет. Пусть бы кто-нибудь взялся подсчитать, сколько мы израсходовали на Волка, к примеру, и какова ценность того, что он сделал. Если бы такие вещи можно было выразить в цифрах, наш ежегодный бюджет выглядел бы вполне солидно.

Но это был бы черный день в истории нашего движения, если бы какой-то маньяк и вправду придумал бы какую-нибудь формулу или метод для численного выражения общих усилий. Лучше толкать вперед скрипучий и тяжкий наш воз, не прибегая к чрезмерно точным расчетам и слишком обстоятельным бухгалтерским ведомостям.

Март 1895 года

Не было у бабы забот — купила порося. Так примерно отозвались о моем решении, которое, впрочем, стало уже свершившимся фактом.

Тадек живет под моим кровом и спит на диване, пока мы не подыщем себе более приличного жилья. Да, его зовут Тадеуш, Тадек. Глаза — большие и печальные, мальчонка вида весьма тщедушного, робкий, пугливый; на лице застыло такое выражение, будто он вот-вот расплачется. Судьба не была к нему милосердна, слезы материнские не принесли счастья, а скитание по чужим людям не укрепило здоровья.