Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

Брайс стал с одной стороны, Фицрой — напротив. И оба, направив раскрытые ладони к центру клетки, стали читать заклинания. С ладоней сорвались мерцающие плетения и паутиной оплели периметр с внешней стороны. Гончая при этом угрожающе рычала, но было видно, что за столько-то лет успела привыкнуть к данному ритуалу. Магия посверкала в темноте голубовато-оранжевыми сполохами и погасла. Дотти рыкнула и свернулась клубком в самом дальнем углу.

— Магзащита — это, безусловно, хорошо, — вслух подумала я, — но какой в ней смысл, если на этих тварей она не действует?

— Фицрой сказал, чтоб свои не лезли, — пояснил Брайс.

Почесав шею, он подхватил пустые вёдра и кивнул мне, словно спрашивая, хочу ли я пройтись с ним или останусь ждать здесь. Конечно, я иду с другом!

Однако, стоило мне приблизиться, как я увидела то, чего увидеть не ожидала никак. Лицо и шея друга покрывались красными пятнами.

— Боги, Брайс! — ужаснулась я. — Прости меня! Я не хотела! Разве я могла подумать, что именно ты станешь меня трогать?

— Ты о чём? Тебя кто-то обидел? — не понял друг и снова почесался. — Чёрт. Комары погрызли, что ли?

— Нет, не комары. Это я. Я наслала на тебя порчу. То есть не конкретно на тебя. Я прочла сильное защитное заклинание и, в общем, каждый, кто тронет меня этой ночью без спроса, покроется язвами.

— Получается, я прикоснулся к тебе против твоей воли?

— Ну да, я же просила тебя убрать руки. Прости! Нужно было снять чары, я не подумала.

— Не кори себя, я сам виноват. В следующий раз обязательно спрошу разрешения, — и он улыбнулся так обезоруживающе, как мог улыбаться только мой старый добрый друг Брайс Беккет.

— В чём дело? — уши резанул властный голос Фицроя.

Пришлось всё ему объяснить. Его лицо при этом выражало всё, что он о нас думает, и ничего хорошего в его мыслях точно не было.

— Исцелить сможешь? — только спросил он.

— Я не целитель, а боевой маг! — возмутилась я.

— Какой из тебя боевой маг, я узнаю завтра, — процедил он. — Мои лучшие ребята уехали в Хендфорд, а мне прислали каких-то…

Он сдержался от резкого слова. А вот Брайс от нападки не удержался.

— Тихо, — остановил его командир. — Мы идём к целителям, а ты, Фостер, возвращайся обратно в кампус.

— Нет, я останусь с Брайсом, — упёрлась я.

— Элла, пожалуйста, сделай так, как велит командир, — попросил меня Брайс.

— Когда меня нормально просят, я, так и быть, могу послушаться, но это не точно, — эти слова адресовались уже Фицрою.

— Чёрт с тобой, — со стоном выдохнул тот и вынул из внутреннего кармана такую же фосфоресцирующую повязку, какие красовались на рукавах дежурных. — Если встретишь кого-нибудь, пусть примут тебя за дежурного. Я завяжу?

— Боишься, что тоже покроешься язвами? — злорадно спросила я.

— Самая большая язва в Балленхейде — это ты, Фостер, — и он, не дожидаясь позволения, продел конец повязки у меня подмышкой.

— Ошибаешься. Не в Балленхейде, а во всей долине Валькорна, — и добавила с неприкрытым сарказмом: — И только для тебя, мой командир.

Фицрой, явно не ожидая от меня подобного, отпрянул, будто я его током ударила.

— За мной, — кивнул он Брайсу и, не обращая на меня никакого внимания, быстрым шагом зашагал по дорожке.

Я поспешила следом. Всё равно мне по пути было.

— А мы разве не в медпункт идём? — поинтересовалась я, когда, по моему мнению, Фицрой свернул не туда.

— В медпункт нам нельзя, — бросил он, — если ты, конечно, не хочешь получить три наряда вне очереди. Нам нужно на факультет военной медицины.

— О!.. Гм… Отлично, — пробормотала я.

А вот Брайс не постеснялся озвучить мою мысль:

— Спасибо. От души.

— Я ничего не делаю просто так, — отрезал командир. — Будете должны. Оба.

Да что ж такое! Две недели назад меня вампир шантажировал, теперь собственный командир!

— Э нет, — возразила я, — я выбираю три наряда вне очереди.

Фицрой смерил меня презрительным взглядом и ничего не ответил.

— Да брось, наш командир не потребует ничего противозаконного, — оптимистично отозвался Брайс и добавил совершенно другим тоном: — Иначе сам загудит на губу.

— И это в лучшем случае, — поддержала я.

— Моя бабушка разводит собак карликовых пород, — как бы между прочим сказал Фицрой, — так вот, они очень смешно лают, а вреда причинить не могут.

— Ты на что это намекаешь? — напыжился Брайс.

— Считай, это ответ на твой вопрос о Дотти.

Бедняга Брайс! Все видимые участки тела покрыли язвы, и я только могла догадываться, что под одеждой дела обстояли намного хуже. Ну как я могла? Действительно, зло, сотворённое тобой, к тебе во сто крат вернётся. И сейчас я терзалась чувством вины почти так же сильно, как страдал от чесотки Брайс.

Мы остановились у торца старинного, облицованного песчаником здания. Фицрой тихонько просвистел. Два длинных, три коротких. Да это же наш с Брайсом условный сигнал!

Через минуту окно на втором этаже распахнулось и оттуда высунулось сонное женское лицо, обрамлённое длинными белокурыми волосами.

— Джед! — обрадовалась девица и, заметив нас с Брайсом, продолжила уже не так радужно: — Ты не один?

— Спустишься? — он и не спрашивал вовсе, а озвучивал приказ.