Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

— Вы все знаете, как в Альверии трудно жилось ещё шесть лет назад, — говорила я. — Помню, когда мне было десять, мы потеряли всё и перебрались на юго-восток в общину ферджинианцев, где нас приняли очень тепло и поделились последним куском хлеба и краем одеяла. Здесь, в Ла Риоре, где царит спокойная и сытая жизнь, все эти трудности представить очень сложно, но доброту и бескорыстие ферджинианцев я не забуду до конца дней своих. Я бесконечно благодарна тебе, Брайс Беккет, и всей твоей семье!

От волнения голос оборвался, а по щеке покатилась горячая слеза, но зал поддержал меня бурными аплодисментами. Пламфли подал знак, мол, пора закругляться и переходить ко второму туру, когда шум зала перекрыл голос командира «Гидр»:

— У меня вопрос. Не кажется ли вам, мисс Фостер, что часть фразы, содержащей ложь, дискредитирует и ту часть, что содержит правду?

Обдумывая ответ, я вдохнула ставший вдруг разреженным воздух. Точно кислота, он обжёг внутренности и вызвал ответную магическую реакцию, нейтрализовавшую раздражитель и воскресившую пошатнувшееся чувство уверенности. Фицрой хочет вернуться к тому ночному разговору? Что ж, я тоже не против прояснить пару моментов.

— Нет, я так не думаю, — отозвалась я. — Во-первых, из ваших слов не совсем ясно, какая часть фразы истолкована превратно. Во-вторых, что такое правда? Это уверенность в определённом порядке вещей. Но что такое ложь? В общепринятом смысле — стремление исказить, скрыть или приукрасить правду. Но иногда это просто предположение или, если угодно, ошибочное суждение, основанное в результате восприятия череды нелогичных поступков, и которое можно исправить.

— На этой философской ноте мы заканчиваем первый конкурсный этап и переходим ко второму, — воспользовавшись паузой, Пламфли отобрал у меня микрофон и выразительно пошевелил бровями, мол, шагай давай, твоё время вышло давно, — а именно к творческому конкурсу, где участницам представится возможность продемонстрировать свои таланты. Итак, мы вновь просим на сцену мисс Эффи Хилтон с номером «Ла риорский народный танец в современной интерпретации», от которого вы гарантированно получите эстетический экстаз!

Уходила я со сцены под ритмичные удары барабанов. Сердце колотилось так же яро и звучно, а в голове роились противоречивые мысли. Всё ли я сделала правильно? Не наговорила ли лишнего? Не выставила ли себя глупо?

В комнатке, где с двумя другими девочками я переодевалась и готовилась к конкурсу, царил беспорядок. Ни Рамоны, ни Анны в каморке не было, а мои платья, в которых я намеревалась выступать во втором и третьем туре, были безнадёжно испорчены. На рваных и испачканных в грязь и нечистоты кусочках ткани копошились черви, сломанная расчёска выглядывала из мусорной корзины, баночки с косметикой были разбиты, а их содержимое рассыпано по туалетному столику. Никогда не думала, что ради конкурса красоты кто-то способен опуститься так низко.

Первой мыслью было поскорее прибраться и проветрить помещение, но скрыть следы чьего-либо преступления — значит оставить зло безнаказанным. Вторая мысль быстро вытеснила первую — руки чесались прижать наглую белобрысую красотку к стене и наподдать как следует.

Но в глубине души я понимала, что и этот поступок будет не совсем правильным. И я позвала миссис Макнейр, которая преподавала у нас историю магии и курировала конкурсанток военмеда и связи.

— Ни к чему не прикасайтесь, — велела она, — мы с профессором Принглом проведём расследование и выясним, кто здесь набезобразничал. У вас есть предположения, кто бы это мог сделать?

— Понятия не имею.

Да, я такая же лгунья, как и Фицрой. Но пусть мнение миссис Макнейр останется непредвзятым.

— Ну что ж… — вздохнула она. — Вы, наверное, не станете продолжать участие в конкурсе?

— Почему же? Я продолжу участие.

— Но ваши платья испорчены!

— Да, но это не повод не выходить на сцену. Я могу надеть форму.

— В форме нельзя.

— Форма не делает меня некрасивой или неженственной. Да и в Положении прямо не указано, что в ней выступать нельзя.

— А вы прямо всё Положение прочли?

— С тех пор как я научилась читать, я читаю всё, что касается меня лично и всё, что мне интересно.

Пока я препиралась с профессором Макнейр, в гримёрку вернулись Анна и Рамона.

— Божечки! — всплеснула руками Рамона. — Что здесь творится?

— Испорчены только твои платья? Или наши тоже? — засуетилась практичная Анна.

— Только мои, — ответила я, на что Анна огорчилась. Осознание того, что тебя не считают достойной конкуренткой, здорово бьёт по самооценке.

— Тебе не в чем выступать? — посочувствовала Рамона. — Могу предложить что-то из своего гардероба, но предупреждаю, ничего, подходящего для сцены, там нет.

Её предложение меня растрогало, но в итоге платьем со мной поделилась выбывшая из соревнования Бонни. Правда, оно оказалось размера на три больше, чем нужно, но я была благодарна и за это.

— И конкурс талантов завершает представительница факультета боевых магов Элла Фостер, — объявил в микрофон Пламфли, когда я всё ещё возилась с иглой, — с песней «Моя земля, моя стихия». Поприветствуем участницу!