Новгородские былины

Здесь публикуется напев былины о Василии Буслаевиче в записи С. И. Бернштейна 1926 г. от А. Б. Сурикова (№ 3)[39]. Строфная вариативность, регулируемая возгласной интонацией зачинного стиха, привлекла внимание А. М. Астаховой, которая опубликовала полную тестовую расшифровку фонограммы в ее подлинном структурном виде (Былины Севера, т. 2. М. — Л., 1951, с. 508. Фонограммархив ИРЛИ, ФВ № 727—731). Лакуны в тексте, происходящие от дефектов звукозаписи и смены валиков на фонографе во время исполнения былины, легко восполнимы по записи того же времени от А. Б. Сурикова, опубликованной в «Онежских былинах» Соколова-Чичерова (№ 136).

Напев былины о Садко известного пудожского сказителя Ф. А. Конашкова (№ 4) записан не одновременно с публикуемым текстом (№ 35). Фонограмма 1940 г. (Фонограммархив ИРЛИ, ДЛ № 222) свидетельствует о неустойчивости былины в памяти сказителя. Единственная напевная формула Ф. А. Конашкова, на которую он сказывал свои былины, располагает значительной стиховой вариативностью (изменчивостью количества слогов в стихе), однако строфическая организация его менее рельефна, нежели у Рябининых и Суриковых. Своей распевностью напев Ф. А. Конашкова интонационно ближе основному «рябининскому».

* * *

Пинежские сказительские школы обычно связывают со скоморошьей традицией. Действительно, документальные следы расселения беглых скоморохов на пинежском Подвинье явственны. Однако не эти свидетельства и не обилие персонажей скоморохов в сюжетах эпических сказаний (притч, баллад, небылиц) отличают эту стилистическую группу, но кратко напевные стиховые конструкции, которые А. Л. Маслов называет напевами «скоморошьего размера»[40]. Он не ставит их в связь с аналогичными прионежскими и другими музыкально-диалектными формами и поэтому фетишизирует само понятие «скоморошности» стиля.

Напев Тимофея Шибанова из д. Першково в былине о Василии Буслаевиче (№ 5) свободой формирования стиховых и строфных конструкций, декламационным характером интонирования напоминает напевы прионежских сказителей (Л. Богданов, Суриковы).

Напев его притчи о Терентии-муже и скоморохах (№ 5а) настолько близок напеву того же сюжета из сборника Кирши Данилова, что его можно считать минорным вариантом «Гостя Терентьиша» (Кирша Данилов. М. — Л., 1958, № 2).

Притча о Вавиле и скоморохах М. Д. Кривополеновой из д. Шотогорка (№ 6) знаменита не только налету схваченным от сказительницы названием «погудка», которое стало употребляться даже в качестве жанрового термина в применении к «скоморошинам», но и особым присутствием в тексте музыкального смычкового инструмента «гудка», указаниями на тип аккомпанемента: «перегудывать», «переигрывать» строфы, т. е. петь с отыгрышами. Сама мелодия напева носит наигрышный, «смычковый» характер.

* * *

Основные эпические напевы сборника Кирши Данилова трудно отделить по стилю от прионежско-пинежских, особенно пинежских.

А. Л. Маслов на основе знания мелодического состава былин Севера России говорил еще в 1902 г. о близости мелодий сборника напевам архангельских эпических школ[41]. Привязка сборника к «западносибирской эпической традиции» сомнительна[42].

В 1969 г. опубликован труд В. М. Беляева, посвященный реставрации напевов сборника Кирши Данилова[43]. В своей книге автор полемизирует с предшествовавшими реставраторами, обосновывает свои позиции, говорит об особой строфности эпических форм, о свободе комбинирования попевочного материала в сказительской практике и т. д. В реставрациях В. М. Беляев не желает потерять для вокала ни одной ноты наигрышей, произвольно комбинирует попевочные структурные части, меняет длительности нот оригинала. Благодаря наличию неоправданных допусков реставрации его далеко не всегда убедительны.

Мелодии сборника Кирши Данилова изложены в скрипичной транскрипции без подтекстовки, что дает основание предполагать скрытую здесь традицию пения с сопровождением гудка или имитирующего его инструмента. Некоторые части мелодий неудобны для пения. По-видимому, читавшему ноты сборника предназначалось самому отделять, что надлежало петь по гудку («погудка») и что «перегудывать» между строфами (см. с. 345). Учитывая эти особенности нотного материала сборника, методика реконструкции, предпринятая в настоящем издании, заключается в одновременном показе оригинала (нижняя, инструментальная строчка) и вокализации удобных для пения частей мелодии (верхняя строка, с октавным понижением). Постиховое, пофразовое расположение нотных строк дает возможность нумеровать части напева в порядке следования в оригинале. Таким образом читаются все допущенные перестановки музыкальных фраз.