Новгородские былины

По установленной А. М. Астаховой традиции в последующей библиографии сюжета одной звездочкой отмечены былины на I сюжет, двумя — на II. Неотмеченные являются контаминацией.

Варианты: Кирша Данилов, 1958, № 10*, 19**; Киреевский, 5, с. 3—8*, 8—14*, Рыбников, 1, № 17, 64*, 65** (оба — повт. Гильфердинг, II, № 141), 72* (повт. Гильфердинг, II, № 103), 125 (повт. Гильфердинг, I, № 54), 150*, 151**, 169*, 198; Гильфердинг, I, № 2** (конт.), 30*, 44, III, № 259, 284, 286*, 321*; Тихонравов — Миллер, № 61[48] 62, 63, 64[49]; Миллер БН и НЗ, 93[50], 94**; Марков, № 52; Всесоюз. гос. б-ка имени В. И. Ленина, отдел рукописей, ф. 160, п. 7, ед. хр. 1, тетр. XI, № 92 (= Смирнов Ю. И. Эпические песни Карельского берега Белого моря по записям А. В. Маркова. — РФ, 1976, т. XVI, с. 120—121**); Григорьев, I, № 39, III, № 3, 18, 74*, 86**; Ончуков П. Б., № 11** (кант.), 28**, 48** (отр.), 74, 88*, 89**, 94*, 97* (отр.); Листопадов, № 42 (отр.); Соколов — Чичеров, № 25, 136, 145, 171, 174, 256* (отр.), 259* (отр.); Астахова Б. С. I, № 14, прилож. № 4 (проз.), II, № 102, 115 (отр.), прилож. I, № 4; Крюкова, II, № 77, РФ II, с. 282; Былины Печоры и Зимнего берега, № 18**, 86**, 86** (отр.), 87**; ПФМ № 223 (проз.), 224* (отр.), Афанасьев III, № 311 (проз.); Фонограммархив ИРЛИ АН СССР МФ — 0769—02; восемь текстов записаны экспедициями МГУ (1957— 1962 гг.); на Пудоге (3 на оба сюжета, 1 отр.), на Кумбасозере (2 отр.*), на Кенозере (1 отр.*), на р. Кене (1 отр.*), «Повесть о сильном богатыре и старославянском князе Василии Богуслаевиче» в сб. «Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие, оставшиеся через пересказывание в памяти приключения», ч. V. М., 1783, с. 3—30. (Перепеч.: Былины XVII—XVIII) литературная обработка В. А. Левшина в XVIII в.)

Большинство исследований былин о Василии Буслаеве посвящено проблемам их взаимоотношения с реальной исторической действительностью жизни Великого Новгорода. Многие исследователи ставили и решали эти проблемы несколько прямолинейно, не считаясь с художественной природой разбираемых произведений. Их анализ ограничивался попыткой установить, что изображено в былинах. Вопрос об их идейном содержании сводился к вопросу об исторических фактах, легших в их основу.

В предисловии ко второму изданию сборника Кирши Данилова К. Ф. Калайдович[51] обратил внимание на следующий летописный текст: «В лето 6679 (1171)... Того же лета преставися в Новегороде посадник Васка Буславич»[52]. На основании этого сообщения сам Калайдович и последующие авторы были склонны видеть в главном герое былины определенное историческое лицо. Научная критика более позднего времени обратила внимание на то, что указанный Калайдовичем текст находится только в Никоновской летописи — своде, составленном в середине XVI в.[53] Имя Василия Буслаева не зафиксировано ни в одном из дошедших до нас списков новгородских посадников[54]. Известно, что составители Никоновской летописи привлекали в качестве источника фольклорный материал. Поэтому указанная Калайдовичем летописная статья не является прямым подтверждением исторической подлинности Василия Буслаева. Она может служить самым ранним документом, упоминающим этого богатыря и позволяющим определить верхнюю хронологическую границу возникновения былины о нем (не позже XVI в.).

Представители мифологической школы (Ф. И. Буслаев, О. Ф. Миллер) относили былины о Василии Буслаеве к произведениям «круга, носящего на себе отпечаток уже позднейшего строя жизни»[55], и поэтому не стремились найти в них мифологическую основу. Они не посвятили им специальных исследований и ограничились только общими характеристиками и указаниями на пареллельные места из произведений фольклора разных народов, относящиеся в основном к детству Буслаева[56] и к теме «кающегося грешника»[57].