Новизна хуже старины (СИ)

Мы еще некоторое время гуляли вдоль пруда, но тут меня отвлек звук, оповещающий о новой эсэмэске. Она оказалась от Николая: тот сообщил, что смог выяснить, кто был этот человек на дорогой машине. Некий Павел Горский. Хотя бы одна хорошая новость за весь день… Я уже собрался было отправиться по адресу, который был указан Николаем в сообщении, но тут Раиса, заметившая эсэмэску на экране моего телефона, внезапно спросила:

— Кстати, вам известно, куда делся героин?

Меня словно обухом ударило по голове. Это же такая важная улика, а ни я, ни Алексей не знаем, где она находится! Вот же мы оба дурака сваляли… Конечно, пережитое: анонимка, шокирующие факты об истинной сущности Шевченко — выбили меня из колеи, но неужели настолько, чтобы забыть об основной улике?!

— Боже ты мой… Как же я мог забыть об этом? — я схватил руку девушки и поцеловал (в знак благодарности, разумеется, а не чего-либо крамольного). — Раиса, вы чудо! Спасибо вам за то, что напомнили про героин.

Я помахал ей рукой и побежал к выходу из парка — слава богу, что он располагается неподалеку от места моей работы: необходимо пройти улицу, затем проезд и свернуть в другую улицу. Мне очень нужно допросить Сергея о таинственно исчезнувшем героине: но он не говорил мне, куда он делся после обыска его квартиры. Да, если бы эта умная девушка не напомнила мне об этом, мы с Алексеем и не вспомнили бы о том, куда же он пропал! Ну, или вспомнили бы, но было бы уже поздно!.. И почему я сам не догадался расспросить Сергея?

Все было как всегда — довольно спокойно. Правда, Наумов, увидев меня, начал что-то говорить о том, что я стал пропускать работу, но мне было не до того. Я только раздраженно отмахнулся от него и попросил, чтобы он вместо чтения морали вызвал Сергея в комнату для допросов. Скоро Наумов привел его.

— Куда девался героин? — вот как мне было интересно: даже не поздоровался с ним! А, впрочем, много чести!

— Не знаю. Коллеги увезли его в отдел полиции, — видя мое сомнение, он собрался было опять сказать свою любимую фразу, доводящую меня до белого каления, но я зажал уши (видит бог, не могу ее слышать) и поспешил изобразить на лице доверие к его словам.

Нет, все-таки надо поговорить с этим Альбертом Хайруллиным. Что-то здесь не так, я чувствую это. Хорошо, что не было никаких дел, требующих моего присутствия, так что всю работу можно свалить на Наумова, а самому поехать в ОВД.

Когда я вышел из здания следственного изолятора, порядком раздосадованный тем фактом, что мне опять придется ездить по Москве, я вдруг понял, что запуган, и совершенно зря. Вспомнилась мне записка Смолина, вернее, отрывок из нее: «знай, что за тобой и твоим приятелем слежка». Но нигде я не видел подозрительных людей. Или он таким образом хотел запретить мне продолжать расследование, или же сам верил в это… Мне захотелось поговорить с ним об этом (Сергей Павлович его уже отпустил из ИВС после нашего с ним разговора; и за что это он его невзлюбил? Узнав его печальную историю, я уже не обижался на него за то, что он в декабре врезал задержанному Вадиму кулаком в нос… ведь после избиений, продолжавшихся едва ли не каждый день, любой может слететь с катушек…), но сначала я решил поехать в Басманный РОВД. А разговор с Константином может подождать до конца расследования, когда я перееду к себе обратно из Люберец. Здесь мне вдруг стало так больно, как не было даже тогда, когда я узнал о суициде Вадима. Как не хочется думать об этом… Ей-богу, ради того, чтобы еще немного пожить в Люберцах на законных основаниях, я даже готов расследовать это дело как можно дольше. Можно, конечно, купить или же снять квартиру в этом городе, но это явно невозможно. Если бы у меня были тридцать шесть миллионов, как у покойного, то я бы сразу же купил квартиру в Люберцах, но нет… Уж эти мне деньги — ну как без них в современном мире?

Перед тем, как отправляться по месту назначения, я написал Алексею сообщение, чтобы он приезжал туда же. Однако он ответил, что не может. Дескать, много дел. Ну, если так, то я поеду один.

Моя поездка оказалась напрасной: дежурный сначала долго не хотел меня пускать, несмотря на то, что я ему предъявил свои документы и пригрозил тюрьмой за это. Он упрямо стоял на своем, говоря, что не положено. Под конец он все-таки признался, что начальника сегодня нет. Что за мистика творится в этом отделе полиции? Наш гораздо лучше организован.

Наконец я не выдержал и напрямик спросил у дежурного:

— Кому передали дело Шевченко?

— Лукьянову, но он сейчас на выезде. Завтра вы сможете с ним поговорить.

Что же это, черт возьми, такое?! Я, не глядя на дежурного и не прощаясь, быстро пошел прочь от здания ОВД. Ни одного нужного мне сотрудника нет на месте!