Новое Будущее

– Восемь лет назад Совет возобновил эксперимент, – сказал Сандов. – И обеспечил работой психологов на много лет вперед. Профдеформации. Выгорание. Фобии. Фрустрации. Пространственный синдром. Вы не представляете, сколько интереснейшего материала можно найти здесь! Психологи мечтают побывать на станции, это все равно что прикоснуться к истории, к величию…

Сандов потряс бутылку – гайки и болты, звякая, переместились.

– Да, эксперимент Сойера окончился чудовищной катастрофой, – Сандов перемещал бутылку, пытаясь открутить гайку с болта. – Изменилась орбита Меркурия, на полтора часа увеличилась активность Солнца, опять же, это теперь в каждом учебнике… ах ты…

Гайка сорвалась, Сандов с досадой встряхнул бутылку.

– Уже семь часов вожусь, – пояснил он. – И ничего… Вот эта латунная гайка должна накрутиться на этот болт… А она не накручивается!

– А вы уверены, что это вообще возможно? – спросил Мартин.

– Как ни странно, да, – кивнул Сандов. – Но у меня всего пятый уровень, а здесь требуется как минимум восьмой. Да уж… Знаете, ведь за сорок лет опыт Сойера оброс слухами, легендами, литературой…

– И даже кино, – улыбнулся Мартин.

– Вы смотрели «Бездну»?! – восхитился Сандов.

– Ее смотрят все синхронные физики, – ответил Мартин. – Без исключения. Это что-то вроде посвящения.

– Прекрасная вещь! Думаю, этот фильм привел в науку на порядок больше людей, чем деятельность общества «Леонардо».

– Согласен…

Сандов вернулся к бутылке с гайками.

– За сорок лет запрета синхронной физики выросло целое поколение ученых, которые стремились этой физикой заниматься, – сказал Сандов. – И когда запрет сняли, в пространство устремились энтузиасты…

Он оглядел карантинный зал.

– Что, впрочем, неудивительно – синхронной физикой может заниматься только большой энтузиаст. Но при столкновении с первыми трудностями энтузиасты начинают люфтить, впадать в уныние, а некоторые и в депрессию. Поэтому психологи на «Дельфте» востребованы, как нигде…

– Да, вы говорили – профдеформации.

Бородач, выбиравший газировку в автомате, неожиданно съехал по стене, кто-то крикнул:

– Человеку плохо!

Психолог попытался выскочить из кресла, но рядом с упавшим уже появилась медицинская команда, человека подняли и усадили в кресло.

– Ничего страшного, – сказал Мартин. – Такое часто случается после полета, скоро придет в себя. Первые разы я тоже падал, потом привык.

– Удивительная архаика, вам не кажется? – Сандов приложил горлышко бутылки к губам, дунул, звук получился печальный. – Мы обладаем сверхсветовой скоростью и до сих пор вынуждены таскаться внутри системы на этих баржах…

– Техника безопасности, ничего не поделаешь, – вздохнул Мартин. – Сверхсвет все еще запрещен на внутренних рейсах.

– Но это же лишено малейшего смысла! Работы Стентона доказывают полную несостоятельность этого запрета!

«Все-таки слишком осведомлен для психолога».

– Соглашусь, – сказал Мартин. – Но, увы, в Департаменте звездоплавания окопались махровые консерваторы. Впрочем, они везде. Земляне удивительно консервативны, в этом их сила. И слабость. Потому…

Со стороны автоматов послышался хохот, и Мартин отметил, что, пожалуй, слишком нервный. Смеялся и пришедший в себя бородач, и окружающие.

– Ротация каждые полтора года, – печально сказал Сандов. – Полутора лет явно мало, психика не успевает восстановиться, про это докладывали почти все мои предшественники. Но энтузиастов за уши не вытащишь из пространства. Вот вы, Мартин, четыре раза подавали рапорт на отказ от рекреации, вы тоже энтузиаст!

«Осведомленный психолог. Неслучайный. Поинтересоваться об истоках подобной осведомленности?»

Мартин не успел.

– Внимание, – произнес усталый голос. – Члены команды с уровнем допуска «А», немедленно пройдите в центр управления.

* * *

Афанасьев похудел, осунулся так, что Мартин его не сразу узнал – за столом сидел старый и поседевший человек, с морщинами и отяжелевшими руками. Афанасьев смотрел не на входящих, а в пол. На столе рядом с ним возвышалась стопка бумаги.

Центр управления заполнился людьми. Должно быть семнадцать человек, но Мартин неожиданно насчитал двадцать три – видимо, за время его отсутствия число специалистов с высшим допуском увеличилось. Мартин отметил несколько новых лиц, но в основном были знакомые. Все напряженно молчали – за все время строительства Афанасьев впервые собирал экстренное совещание.

Беспокойство.

Если бы серьезные сложности, ему бы сообщили на Земле. Вызвали бы, доставили срочным рейсом, нет, ничего серьезного. Актуатор идеален, в нем нет изъянов, он идеален с первой молекулы, с первой пульсации, с ним не может быть проблем.

Но стопка бумаги на столе Афанасьева настораживала. Мартин никогда не видел таких толстых, зачем столько бумаги…

Сандов появился последним, замер на пороге, быстро оглядел присутствующих и занял место в стороне. Понятно, будет изучать. Психолог с допуском «А». Кажется, в прошлые смены таких не было…

– Все в сборе, начну, пожалуй, без лишних предисловий, – сказал Афанасьев.

И голос. Мартин не узнал его, Афанасьев охрип, голос стал слабее, словно горло руководителя проекта сжимали.