Новое начало

…-Эй, Вольд! Просыпайся! — осторожно тормошила его Валькери.

Вольдеморт вырвался из объятий сновидений и открыл глаза.

— И как меня угораздило уснуть? — пробурчал он, поднимая голову с колен сестры. — Надеюсь, я хотя бы не храпел?

— Не знаю — я тоже задремала, — призналась Валькери. — Мне пора возвращаться. Да и у тебя, наверное, куча дел.

— Да… куча дел, — вздохнул Вольдеморт. — А мне приснилась та охота… помнишь, когда на нас напали варги?

— Знаю, — улыбнулась Пэнтекуин. — Когда ты спишь, то твои ментальные блоки слабеют — так что я всё почувствовала, даже хотя сама тоже спала. Но от Гарри ты защищён… или он от тебя — не знаю. Амулет Гипноса работает безотказно.

— Это верно, — Вольд покосился на висевшую на шее, обычно скрытую под одеждой овальную чёрную пластину с выгравированным на ней закрытым глазом. — Спасибо тебе.

— За амулет? — изумилась Валькери. — Это же безделица!

— Нет, — усмехнулся Вольдеморт. — Хотя и за него тоже… Спасибо тебе, что пришла. И сейчас, и тогда — тридцать шесть лет назад. Даже не представляешь, как много ты значишь для меня, сестрёнка.

— Знаешь, Вольд… — тихо и задумчиво произнесла Валькери — …ещё неизвестно, кто получил больше от нашей встречи: я или ты. Пока, братишка. Я тебя люблю.

— И я тебя, — еле слышно прошептал Вольдеморт, глядя, как она исчезает в воздухе, не сомневаясь, что его слова будут услышаны.

Глава 27

Когда каникулы кончились и ученики вернулись в Хогвартс, гриффиндорцы были неприятно поражены резко уменьшившимся количеством баллов — но от линчевания знаменитой троицы их отвлекло горестное событие.

На родителей Колина и Денниса Криви напали Упивающиеся, когда они шли по Диагон-аллее, возвращаясь из Гринготтса. Нападение было настолько внезапным, что окружающие не успели ничего предпринять: трое в серебряных масках внезапно выступили из тени дома, в которой прятались, и со словами: «Сдохните, магглы!» вытащили палочки и выпустили в несчастных несколько проклятий. Прежде чем кто-нибудь успел сообразить дать им отпор, Упивающиеся дезаппарировали. Их работа была выполнена: Авады нашли свою цель.

Все искренне сочувствовали горю Колина и Денниса, которые, казалось, постарели за эти дни лет на пятьдесят. Учителя тоже жалели их и не придирались к несделанным домашним заданиям или не получившимся заклинаниям. Валькери неодобрительно хмурилась, глядя на плоды их трудов на своих уроках, но тоже молчала, уважая чужое горе. Однако после того, как в подземельях по их вине чуть было не прогремел взрыв, она не выдержала и велела братьям прийти после уроков. Неизвестно, что она им сказала — те никому не рассказывали — но после этого Криви успокоились и стали больше похожи на прежних себя, хотя трагическая потеря и оставила незаживающую рану в их душах.

Прошёл месяц, и на горизонте замаячил день Святого Валентина. Несмотря на тревожные слухи о действиях Вольдеморта и нападениях Упивающихся, ученики всё же готовились к празднику — исключая тех, кто, как и братья Криви, пострадал от рук тёмных магов.

Покупались подарки, вытаскивались из сундуков парадные робы; постепенно все начали приглашать друг друга на бал. Рон в этот раз шёл с Гермионой, Гарри — с Джинни; Симус и Дин пригласили близняшек Патил; даже Невилл преодолел смущение и нашёл себе пару в лице Сьюзен Боунс, милой пухленькой хаффлпаффки.

Всколыхнуло всех возвращение Снейпа незадолго до праздника, седьмого февраля. Никто не видел, как он вернулся, но все знали, что он сильно истощён и лежит в больнице, а мадам Помфри и профессор Дракула пытаются поставить его на ноги. Слизеринцы и любопытные с других колледжей хотели прорваться туда и разузнать что-нибудь, но мадам Помфри, устав гонять их, пожаловалась Валькери, и та продемонстрировала особо любопытным такой угрожающий оскал, что всех как ветром сдуло. Самым впечатлительным ещё несколько ночей снились кошмары, и немудрено: вампирские клыки, способные перегрызть горло любому, невольно внушали почтение.

Постепенно Снейп набрался сил, и впервые появился на ужине десятого февраля. Слизеринцы встретили его аплодисментами; их поддержали и часть Равенкло — к этому колледжу Снейп всегда относился снисходительно, уважая их стремление к учёбе, так что его равенкловцы уважали, хоть и не любили. Профессор не подал вида, что вообще заметил что-либо, однако его взгляд немного смягчился.

Валькери засобиралась обратно в Румынию, но Дамблдор убедил её остаться хотя бы на бал, лукаво заметив, что грех столь красивой девушке отказывать старику в танце. Пэнтекуин рассмеялась, однако согласилась повременить с отъездом.

— А ты знаешь, с кем идёт Малфой? — спросила Лаванда у Парватти, когда все гриффиндорцы вечером собрались в гостиной.

— Наверное, с этой Паркинсон, — ответила та.

— А вот и нет! — торжествующе воскликнула Лаванда. — Её пригласил Блейз Забини!

— И правда! Они же с ней разошлись ещё в начале года, я и забыла! А тогда с кем же? — изумилась Парватти.

Троица невольно прислушалась к разговору.