Новое начало

В то же самое мгновение изумрудное существо кинулось вперёд; раздался негромкий хлопок… Что-то огромное и чёрное скользнуло к гриффиндорцам, слившись в размытую тень — и в грудь Гарри ударили две огромные тяжёлые лапы, опрокинув его наземь. В безмолвном оцепенении Гарри смотрел широко распахнутыми от ужаса глазами на морду гигантской собаки с горящими адским пламенем глазами и чудовищной длины клыками; размером псина была с пони, не меньше. Глухое утробное рычание вырвалось из пасти монстра; в любую секунду он был готов вонзить клыки в шею того, кто посмел напасть на его Хозяина — пусть даже это был Гарри, которого чудище хорошо помнило и даже по-своему любило.

— Sshaassh, Hessessielii! — властный голос Малфоя удержал вризрака от убийства. — Heidass naueth saahess.

Подчинившись команде, Эссессили отошёл от Гарри, и, немного оглушённый, тот сумел подняться. Рон с Гермионой помогли ему, одновременно продолжая направлять палочки на вризрака. Малфой негромко присвистнул — и радостно взвизгнув, Эсси бросился к нему. Слизеринец небрежно потрепал его по загривку и оставил руку лежать на спине зверя.

Холодные серые глаза бесстрастно изучали стоящих перед ним гриффиндорцев — и внезапно те почувствовали грозную силу, исходящую от Малфоя, неведомую и опасную.

— В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем нападать на меня, Поттер, — Драко растягивал слова, как и прежде, но теперь это уже не казалось манерничаньем — лишь неторопливостью человека, уверенного в своём могуществе. — В отличие от тебя я всегда думаю о своей защите, — он указал тростью на шрам Гарри, — потому что не надеюсь, что кто-либо отдаст жизнь за меня.

— Вряд ли найдутся дураки, — еле слышно пробормотал Рон.

— Будь уверен, Уизли — найдутся, — Малфой снова погладил Эссессили по холке и тот, воспользовавшись этим, начал облизывать его пальцы, помахивая хвостом и радостно урча. — Просто есть те, чью жертву я не приму.

Вслед за этим странным высказыванием Малфой развернулся и невозмутимо, как будто ничего не случилось, продолжил свой путь к кабинету Снейпа.

Гриффиндорцы проводили его испуганно-настороженными взглядами. Лишь сейчас они заметили, насколько изменился Малфой — не только внешне, нет — со слизеринцем произошли внутренние изменения. В его голосе и жестах появилась властность, сознание своей силы, уверенность в себе, не имеющие ничего общего с прежней наглостью и знанием о собственной безнаказанности; нечеловечески хищная грация Малфоя одновременно пугала и завораживала, маня своим величием и опасностью; презрение в серо-стальных глазах сменилось арктическим холодом — хотя прежнее выражение нет-нет, да и мелькало в них. Ему больше не нужны были телохранители — он был силой сам по себе, и мало кто по доброй воле решил бы перейти ему дорогу.

— Что это была за зверюга? — слабым голосом спросил Рон.

— Я не знаю, — медленно отозвалась Гермиона, — но обязательно выясню. Гарри, как ты? Оно тебя не укусило?

— Не успело, — Гарри поморщился и осторожно коснулся затылка, где уже начинала появляться внушительных размеров шишка — когда монстр бросился на Гарри, тот упал и ударился головой о каменный пол, не слишком сильно, но чувствительно. — Но если бы Малфой не отозвал его…

— …то попал бы к аврорам — за содержание смертельно опасных животных, — продолжил Рон. — А уж на Малфоев там давно точат зубы…

— Нет, его остановило что-то другое, — тихо сказала Гермиона. — Вы не заметили выражения его глаз, когда пёс кинулся на Гарри?

— Извини, Герм, я был немного занят в тот момент, — сарказму в голосе Гарри мог бы позавидовать даже Снейп. — Внутренние переживания Малфоя волновали меня меньше всего.

— Ну и что это было за выражение? — вяло поинтересовался Рон.

— Может, конечно, мне и показалось, но на секунду… в них промелькнула жалость, — казалось, Гермиона сама поражалась тому, что только что произнесла.

Глава 4

Драко быстро, не оглядываясь, шёл по коридору, так что Эсси пока не преаращался обратно, не уверенный, что в своём истинном обличье сможет поспеть за Хозяином. В душе слизеринца кипела настоящая буря, но внешне ничто не выдавало его внутренних колебаний.

Ведь он же ненавидел Поттера! Всю жизнь ненавидел, и сейчас ненавидит! С какой радостью и мстительным удовлетворением он наблюдал бы, как этот чёртов гриффиндорец, вечно переходящий ему дорогу, корчился бы в агонии под насылаемым на него Круциатусом!

А между тем что-то заставило его, Драко Малфоя, отозвать Эссессили, хотя зверь уже готовился разорвать Поттера. И вовсе не страх за себя или за Эсси: теперь Драко уже не боялся авроров — ему в этом мире практически нечего было терять.