Новое начало? Западные немцы в первое послевоенное десятилетие

Родившийся в 1908 г., Шидер еще в студенческие годы являлся членом радикально националистической и антисемитской молодежной организации. По своим взглядам он был ближе к деятелям «консервативной революции», чем к нацистам, но тем не менее приветствовал приход Гитлера к власти и немало выиграл от него. В 1937 г. Шидер вступил в НСДАП. Далее он работал в архивной службе в Кёнигсберге, входил в состав экспертной группы при гауляйтере Э. Кохе, разрабатывавшей, в частности, план действий на оккупированных польских территориях. Осенью 1939 г. в представленном начальству меморандуме требовал массовой депортации поляков и полной «очистки» Польши от евреев. В годы Второй мировой войны обрабатывал трофейные документы, снабжая гауляйтера ценной информацией. Кох, в свою очередь, считал Шидера незаменимым сотрудником. Молодой историк активно участвовал в пропагандистской работе, выступал с публичными лекциями на тему исторической миссии немецкой нации, под занавес войны вступил в «Рабочую группу по изучению большевистской мировой угрозы». В 1945 г. успел бежать на территорию западных оккупационных зон, поначалу имел некоторые проблемы с трудоустройством, однако в конце 1947 г. был официально признан невиновным в преступлениях режима. Это открыло перед ним возможность дальнейшей блестящей карьеры: в 1948 г. Шидер стал профессором Кёльнского университета. Впоследствии он принимал участие в создании ряда исторических обществ и Би-лефельдского университета, долгие годы работал ведущим редактором всемирно известного «Исторического журнала», в 1967-72 гг. возглавлял Союз немецких историков, пользовался широкой известностью и признанием за пределами Германии, получил две высшие государственные награды ФРГ. Являлся автором множества работ по германской истории, при этом особое внимание уделял послевоенной трагедии немцев, изгнанных из утраченных по результатам Второй мировой войны восточных областей. До конца жизни Шидер не пытался публично высказаться по поводу первой половины собственной биографии (не говоря уже о каком-либо покаянии). В конце концов, именно так поступали очень многие его ровесники, работавшие в самых различных областях — от бизнеса до общественных наук.

Фриц Фишер появился на свет в том же году, что и Шидер. Их биографии до определенного момента тоже весьма похожи: участие в молодежных националистических движениях, вступление в СА в 1933 г. и в НСДАП в 1937 г. Добровольцем вступил в вермахт, в годы Второй мировой войны выступал с пропагандистскими докладами. В 1945-46 гг. находился в лагере для интернированных, где началось его переосмысление немецкого прошлого. В 1950-е гг. занялся историей германской политики эпохи империализма и уже в 1961 г. опубликовал свою знаменитую книгу «Рывок к мировому господству» [Фишер 2017], в которой обосновывал тезис о наличии у германского руководства в годы Первой мировой войны захватнических целей. Эта монография, а также последующие работы Фишера вызвали весьма болезненную реакцию консервативных историков, продолжавших настаивать на относительной невиновности Германии в Первой мировой войне. Последовавший «спор о Фишере» стал одной из двух главных исторических дискуссий в ФРГ второй половины ХХ в. и имел огромный общественный резонанс. Критика традиционных националистических концепций немецкой историографии «слева» была для Фишера способом проработать свое собственное прошлое.

Миф о «перевоспитании»

Само по себе германское общество оказалось неспособно к радикальным изменениям, однако, на счастье для немцев и остального мира, их перевоспитание взяли на себя державы-победительницы. Именно они наказали преступников, создали новые демократические институты и защищали их в дальнейшем, учили простых немцев быть добропорядочными гражданами республики; ФРГ является целиком и полностью их творением.

С этим мифом в российском информационном пространстве также приходится сталкиваться довольно часто. При этом без ответа остается вопрос о том, почему насильственное внедрение демократии оказалось столь успешным в одном случае и не привело ни к каким результатам в других, несмотря на значительно больший объем затраченного времени и усилий. Между тем даже поверхностное знакомство с политикой оккупационных держав показывает, что их возможности были довольно ограниченными, а достигавшийся эффект нередко прямо противоположным ожидаемому.