«Новое солнце на Западе». Беда Достопочтенный и его время

Англо-саксонский монах не был самостоятельным богословом и не предлагал собственные интерпретации вероучения. У Беды, в отличие от ранних комментаторов, не было необходимости защищать положения веры, спорить с противниками или опровергать мнения оппонентов. Суждения Беды по различным вопросам всегда строились в согласии со святоотеческой традицией. Поиск новых смыслов в Библии не был его целью; из своего знания, веры, церковной практики Беда извлекал примеры и материал, чтобы нагляднее проиллюстрировать те или иные положения Писания. Его работы давали пример того, как следовало читать тексты, учили размышлению над ними.

Книги Заветов — «хлеб жизни»; только вкушая его, человек мог прожить в этом мире, надеясь на спасение в следующем. Эта мысль постоянно повторялась в разных сочинениях Беды[266]. Послание Господа воспринималось им как неисчерпаемое. Буквальный смысл текста Писания составлял небольшую часть всего заложенного в него тайного смысла, который следовало раскрыть. Умением понять эти скрытые значения обладали только самые образованные люди. Поэтому «тем, кто в силах, кто обрел по милости Божьей способность к пониманию, необходимо собраться для усердного изучения и сделать так, чтобы их младшие братья пришли к познанию сказанного и написанного, чтобы пища тех слов не пропала от бездействия и не была сокрыта от простых людей»[267].

Таким образом, Беда полагал, что его задачей было научить верующих тому, что он знал сам, тому, что было по разным причинам недоступно для других. Книги Блаженного Августина, Амвросия Медиоланского или Григория Великого «так многочисленны, так велики, что только очень богатый человек может их приобрести; они так глубоки, что могут быть прочитаны только самыми учеными людьми... Поэтому я... извлек из томов отцов то, что может научить несведущего читателя», — писал Беда[268]. — «Я хотел принять во внимание неподготовленность нашего народа, англов, который недавно, то есть во времена папы Григория, получил зерно веры и взращивал его не особенно ревностно в том, что касается чтения; и я решился не только объяснить значение [сочинений отцов Церкви], но и сжать их доказательства. Ибо ясная краткость обычно лучше откладывается в памяти, чем подробное рассуждение»[269].

Беда не ограничился тем, что составил выдержки из книг предшественников, но и добавил к ним собственные доводы и пояснения. Помимо текстов, которые комментировали отцы Церкви (например, «Книга Бытия», Евангелие от Луки), Беда толковал книги Писания, которые редко оказывались в сфере внимания христианских авторов («Соборные послания апостолов», «Книги Ездры», «Книга Неемии»).

За основу Беда брал Вульгату, латинский перевод Библии, выполненный Иеронимом Стридонским, но сопоставлял ее с греческим текстом. Методы изучения Писания, которые использовал Беда, были заимствованы им у его предшественников, и восходили к александрийской экзегетической школе. Англо-саксонский писатель различал четыре уровня прочтения текста: буквальный, моральный, аллегорический и апагогический. В начале работы, согласно Беде, следовало изучить грамматику текста и понять, что именно в нем было сказано. Значение фразы могло варьироваться при ее помещении в контекст других книг Заветов. Комментатору надлежало задуматься о скрытых смыслах написанного: для этого интерпретировались отдельные предложения библейского текста. Чаще всего при таком способе прочтения содержание целостной книги отступало на второй план перед самостоятельными значениями ее небольших фрагментов.