Nовое Vремя

Генри злился, негодовал. Горше всего, что никому из друзей в жилетку не поплачешься — засмеют. Разве что… Торо? Он никогда не спрашивал Генри, как продвигалось его ухаживание. Но, и другом он не был. Немногословный, держался со всеми ровно, приветливо, но и только. Соблюдал дистанцию, как говорится. Неужели ему самому нравится такая жизнь?

Всё же Генри решился. В студенческой столовой подсел к Торо, и без предисловий выложил всю историю.

— …Не столько обидно, что она путала дружеские отношения с деловыми! Временами казалось, что ей со мной интересно! А на самом деле, ей плевать на всех!…

Торо, по обыкновению, выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Ты разочарован тем, что не любила, или тем, что не взяла в долю?

— Ну, не знаю… И тем, и другим, наверное. Двойной облом.

— А, если бы, она в тот вечер проигралась в пух и прах, взял бы ты неудачницу в жены? Ты же считал ее ненормальной, признайся.

— С чего ты… — Генри умолк, уставившись на Торо. — Ты… всё еще переписываешься с ней?!

— Ага. Так сколько ты хочешь? Я изложу ей твои требования.

Целую минуту Генри сыпал проклятиями, затем смягчился.

— Ничего из этих грубостей не передавай. Просто скажи, что мне от нее ничего не надо. Желаю всех благ, и всё такое.

— Хорошо, — спокойно ответил Торо. Он первым закончил обедать. Встал, попрощался легким кивком, и ушел.

Они с Генри были в разных группах. И, в оставшиеся два с половиной года учебы, при редких встречах, оба никогда не вспоминали про Жаклин.

Август 1356.

В закатном, сизо-багровом небе, натужно ревя моторами, вереницами шли транспортные самолеты. Курс на восток.

— Вот тебе и выпускной вечер… — сказал Торо.

Генри вздрогнул.

— Что за манера, подкрадываться сзади? Я чуть пивом не подавился…

— Все эгвальские шпионы так делают, — неулыбчиво пошутил Торо.

Из-за полуоткрытой стеклянной двери кафе доносилась музыка, гомон, смех. Молодые люди веселились. Каждого ждала своя дорога. Вся жизнь — впереди.

Косой прямоугольник света падал на дощатый пол веранды. На нем две тени чокнулись бутылочками пива.

— За вечную дружбу? — предложил Генри.

— Вроде того.

Небо гудело моторами. Еще одна волна транспортников летела на восток.

— Пиздец Эгваль приходит. Остров, наконец-то, решил разделаться с ней.

Генри увидел, как Торо с сомнением покачал коротко стриженой головой. Черноволосый и голубоглазый — интересное сочетание. Мог бы пользоваться успехом у женщин, если бы захотел.

— Нет, Генри, Эгваль наскоком не возьмешь. Экселенсе нужно в два раза больше войск, авиации и бронеходов, чем она могла бы собрать со всего Западного края. Без этого об успехе нечего и думать.

— Будто ты считал?

— Да, — коротко ответил Торо.

— Выходит, она ввязалась в безнадежное предприятие?

— Посмотрим. Мобилизацию не объявила, значит, рассчитывает справиться тем, что есть. Двадцать лет назад у нее это уже получилось… Боюсь только, что по вчерашним прописям…

Генри рассердился.

— Торо! Сколько тебе лет? Ты помладше многих будешь, да?

— Девятнадцать. Ты старше меня на три года.

— Наш юный стратег… А Ее высочество… мудрая и…

— Давай еще по пиву, — предложил Торо.

Вернувшись в кафе, они решительно двинулись к барной стойке. Правда, ноги у Генри слегка заплетались. Зато сознание оставалось ясным. Он совершенно точно расслышал вопрос Торо:

— До пива — ты сколько водки вылакал?

И свой правдивый ответ:

— Не… помню…

Зато хорошо помнил, как тонкая, но сильная рука Торо поддержала его в решительный момент. И он не грянул мордой об пол, а лишь мягко его поцеловал.

Пришел в себя сидящим в деревянном кресле-качалке, с холодным компрессом на лбу. Пощупал боязливо — шишки нет. Простонал:

— Ох, как мне плохо…

Кто-то из приятелей сочувственно похлопал его по плечу. И вернулся обратно, к веселью. Рядом остался Торо. Предупредил:

— Что такое плохо, узнаешь завтра.

Генри прошептал, не подымая головы, чтобы не встретиться взглядом с Торо.

— Я не так уж пьян… На ногах не стою — ерунда. Просплюсь к утру. Мне… на душе горько.

Торо скривился в кислой ухмылке. Пьяные слезы в нем сочувствия не вызывали. Сейчас Генри начнет канючить о своей, погибшей два с лишним года назад, безответной любви. Да спроси его, как выглядела Жаклин, он толком и не вспомнит!

Но, Генри, в мрачном отчаянии, сказал другое.

— Эх, дружище!.. Знай: я — не получил диплома!.. Провалил экзамен по «Философии оптимизма»!

Официальная доктрина в протекторате Ганы. Обязательная к изучению во всех высших школах. Сборная солянка из псевдонаучных формулировок и пафосных тезисов. По сравнению ней, «Светлый путь» Ее высочества выглядел безупречным математическим трактатом. Торо, правда, считал, что СП, так же, как ФО — полная ерунда. Причем, опасная. Если хочешь кому-то испортить жизнь, донеси, что имярек не уважает единственно верное учение.

То, что единственно верных учений два — никого не волновало. В том числе и Экселенсу. Иначе бы она мигом покончила с конкурирующей философией. Такое двоемыслие лишний раз доказывало лживость и подлость ее натуры.

В ту ночь началась Вторая война Острова и Эгваль.