Новогодний Дозор

Скрипки неистовствовали. Потолок операционной ощетинился бесчисленным множеством бешено извивающихся конечностей и тысячами оптических сенсоров. Опрокинутый лес механических рук скрыл от глаз Игоря разложенные на столах органы и развороченные повторным вскрытием остовы тел. Гоглы передавали на сетчатку расколотое на тысячи сегментов изображение, которое мозг привычно складывал в единую, понятную для себя картину. Чувствуя себя в такие моменты всемогущим насекомоподобным существом о тысяче специализированных конечностей, Игорь словно нависал над секционными столами, управляя сотнями микрохирургических операций в секунду, уверенно ориентируясь в безумном калейдоскопическом чередовании ракурсов и планов с псевдофасеток сенсоров и своевременно запуская и останавливая сменяющие друг друга протоколы манипуляций.

В реальности же он неподвижно стоял посреди живущего своей механической жизнью секционного блока, отдавая неслышные команды через вокодер и лишь чуть заметно пошевеливая скрытыми под перчатками пальцами, словно управляя слаженной игрой огромного оркестра, исполняющего сложную многоплановую симфонию, посвященную победе жизни над смертью.

Собственно, так оно и было.

На его губах блуждала улыбка. Он всегда улыбался, если все шло хорошо.

* * *

Процесс полностью поглотил его, остановив восприятие окружающей действительности. Исчезли мысли и чувства, до предела обострилась способность к анализу данных, поступающих с усиленных мощной электроникой Центра сенсоров, максимально ускорилось проведение нейронных импульсов по рефлекторным дугам. Он молниеносно реагировал на малейшие изменения в потоке полуосознанных данных, обрабатываемых его мозгом, координируя своевременность и синхронность десятков тысяч восстановительных процессов, происходивших одновременно в каждом из пока еще мертвых тел.

Сращивались рассеченные некогда ткани. Восстанавливались сломанные кости. Сшивались сосуды и нервные стволы. Иссекались зоны некрозов, заменяясь закладками стволовых клеток в студне из питательных сред. Спящие смертным сном органы насыщались крутым коктейлем из витаминов, стимуляторов репарации и аминокислот.

Восстановленные органокомплексы торжественно вознеслись над порозовевшими столами на широких захватах транспортеров и были погружены в распахнутые шкатулки тел. Сонм тончайших манипуляторов и пучков оптоволокна нырнул следом, выполняя последние внутренние соединения. По телам побежали на тонких высоких ногах паучки швейных аппаратов, стягивая края ран аккуратными стежками паутинно-тонких нитей.

Многопалые захваты осторожно перевернули тела лицами вниз, и хирургическая машина немедленно занялась их спинами, рассекая и раздвигая ткани. Среди мельтешения хирургической стали показались тускло блестящие кости позвоночных столбов. Взвыли микропилы, отделяя дуги от тел позвонков и открывая доступ к спинномозговому каналу.

Пара автоматических тележек выскользнула из скрытых в стенах ниш. Каждая из них несла заиндевелый криоконтейнер, окутанный дымкой испарений. Из контейнеров были извлечены два бело-розовых головных мозга, каждый из которых продолжался длинным хвостом мозга спинного с многочисленными парными культями спинномозговых нервов. Оба мозга, напоминавшие лишенных крыльев безглазых стрекоз, скользнули в подготовленные для них ложа, и ненадолго возобновилась механизированная суета и сутолока над телами.

Наконец крышки черепов вернулись на свои места, и раствор искусственной кости залил линии распилов, стремительно твердея. Скальпы были расправлены, после чего тела, возвращенные в первоначальное положение, обвили с голов до ног змеи катетеров и трубопроводов, проникавшие в естественные отверстия тел, пронзавшие стенки сосудов. С тяжкими вздохами ожили компрессоры, и по сотням разнокалиберных трубок в тела хлынула синтетическая кровь, насыщенная растворителями, обогащенная стимуляторами биопоэза и активаторами иммунитета. Спустя несколько минут ею были заполнены обе кровеносные системы вплоть до мельчайших капилляров. Начиналось внутреннее восстановление органов и тканей.

Одновременно с этим полчища наномашин наращивали на внутренней поверхности полых органов новые слизистые оболочки взамен погибших, а дренажные зонды выводили из тел шлаки и продукты тканевого распада.

* * *

Скрипичный квартет играл крещендо. Игорь чувствовал нарастающее с каждым мгновением напряжение, охватившее все его существо. Лавина неуправляемых эмоций захлестнула его волной сильнейшего оргазма, и он словно умер и воскрес вновь.

Всплеск.

Взрыв.

Апофеоз.

И вдруг оказалось, что все закончилось. Покрытые кровью и брызгами биологических жидкостей инструментальные стойки разом отпрянули от столов и втянулись в свои гнезда за потолочными панелями.

Омытые антисептиком тела неподвижно лежали на столах. Скрипки умолкли.

Какое-то время спустя Игорь вновь осознал себя всего лишь человеком.

Вдохновение творца, державшее его в предельном напряжении полтора часа, пронесшиеся как один миг, разом схлынуло, оставив после себя чувство опустошенности и дикую, до дрожи в ногах, усталость.