Новые Дебри

Агнес вынырнула, огляделась и заметила мать, кувыркающуюся в воде чуть поодаль. Просто через голову, потом с прогибом в спине, спиной вперед, со скрещенными щиколотками и ступнями. Неуклюже. Смешно. Мать была похожа на девчушку, какой была, наверное, когда в последний раз кувыркалась под водой. Она вынырнула, выпустила изо рта струю воды и усмехнулась.

Однажды, еще в Городе, после очередного урока дыхания в ванне, мать забралась в ванну вместе с ней.

– А теперь сядь вот так, – сказала мать, скрестила ноги и выпрямилась. – Мы так делали, когда я была маленькой. Глупо, но смешно. Не знаю, получится ли так же смешно в ванне. Но давай попробуем.

– Ладно, – тонким, высоким голоском отозвалась Агнес. Сидящая напротив нее в ванне мать казалась огромной. Ее было так много. Настолько больше кожи, лица и ног. Настолько больше волос. Агнес помнила ощущение, будто в ее мать могут вместиться целых десять Агнес. Потом вспомнила, что сама вышла оттуда. Что жила там, дышала водой внутри у матери.

– Представь, что мы под водой, – заговорила мать. – Наши волосы плавают вокруг нас в воде, как когда ты лежишь на дне ванны. – Мать взлохматила собственные волосы, чтобы они разметались и как будто шевелились в воде. И взлохматила волосы Агнес. – Представь, что мы задержали дыхание. – Мать надула щеки и вытаращила глаза. – А теперь, – продолжала она, – вытяни руку вот так. – И она выставила левую руку вперед ладонью вверх. – А другую держи вот так. – Она собрала пальцы в щепотку – все, кроме оттопыренного мизинца. – Как будто держишь чайную чашку, – пояснила она. – А теперь пей свой чай – вот так. – Она поднесла сложенные щепоткой пальцы к вытянутым трубочкой губам. – Это подводное чаепитие, – заключила мать, попивая воображаемый чай из воображаемой чашки в ванне, где вода едва доходила ей до бедер.

Игра выглядела нелепо, потому что ни одна из них не находилась под водой. От нелепости обе захихикали, и какие бы гримасы ни строила Агнес, – всего лишь пытаясь подражать матери, – они смешили ее мать до слез.

Агнес улыбнулась, вспоминая, как они дурачились вдвоем, и нерешительно поплыла в ту сторону, где продолжала резвиться в воде Беа.

Заметив ее, Беа перестала кувыркаться и настороженно зависла в воде. И не сводила внимательных глаз с Агнес. С тех пор как не стало Глена, Агнес избегала ее. И считала, что и мать ее избегает. Она не знала, что сказать, чтобы стало лучше. Чтобы извиниться. Получить прощение. Потому не говорила ничего. Но впервые за долгое время мысли о матери порадовали ее. По такому случаю требовалось что-нибудь предпринять.

– Хочешь, устроим чаепитие? – робко спросила Агнес.

Мать выпустила воду изо рта фонтаном. И с облегчением улыбнулась:

– Еще бы! Ты помнишь, как?

– Кажется, да, – ответила Агнес, выставила вперед руку ладонью вверх, собрала пальцы щепоткой и вытянула губы, чтобы отпить глоток, все это время не переставая работать ногами.

Мать рассмеялась.

– Надо еще сесть, скрестив ноги.

Агнес поджала ноги, опрокинулась, ушла под воду, рассмеялась. Забила в воде ладонями, чтобы всплыть.

– Так, а теперь попробуй под водой.

Агнес погрузилась под воду.

Мать тоже нырнула и стала смотреть, как Агнес пытается удержаться прямо с воображаемой чашкой в руке. Улыбнулась, указала вниз, вниз и погрузилась глубже. Агнес всплыла, чтобы набрать воздуха, и последовала за матерью.

Вес воды над головой и вокруг нее помог Агнес сохранить позу с прямой спиной, и несколько мгновений она сидела и пила чай, не подгребая руками, чтобы оставаться под водой.

А матери поза чаепития далась без труда. Она легко поднимала руку к губам и опускала. И не надувала щеки, а будто держала весь запас воздуха глубоко внутри. Глаза матери казались стеклянными и прозрачными, как вода вокруг нее. Она выглядела так, будто сидела за столом у них дома. Если бы не волосы. Ее волосы разметались вокруг, как ветки полыни. Мать оказалась красивее русалок из сказки в ее любимой потерянной книге.

Агнес взглянула в сторону дна. Песчаная рябь пропала. Она вдруг обратила внимание на тишину и неподвижность вокруг. Только отдавался в ушах стук. Ее пульс. Она перевела взгляд на мать и увидела, как пульсирует жилка у нее на шее. С каждой дрожью на шее матери она слышала удар у себя в ушах. Единственным звуком под водой было слаженное биение их сердец, движение их крови. А потом, когда мать не выдержала и рассмеялась, цепочка пузырьков всплыла из ее рта, словно от нее ускользала сама жизнь. Агнес захотелось поймать все пузырьки до единого и проглотить их, чтобы сохранить навсегда.

Она ощутила горестную тоску по матери, словно та была далекой и недосягаемой. В воде Беа будто отгородилась листом стекла. Агнес потянулась к ней, но расстояние оказалось слишком велико, и схватиться за нее она не смогла. Попробовала еще раз, но мать ускользнула от ее руки и улыбнулась. Она думала, это игра. И Агнес отрицательно затрясла головой, в тревоге выбросила вперед обе руки, показывая, как мать нужна ей, наконец поймала пригоршню шевелящихся в воде материнских волос и потянула ее к себе.