Новые Дебри

Кедровая Шишка родился в Дебрях, но играть хотел всегда в одно и то же: как он работает за кассой в магазине. Однажды он услышал об этом от кого-то. Как этот кто-то пришел за покупками, а продавец нахамил ему – еще давно, в старой городской жизни. С тех пор Кедровая Шишка приставал ко всей Общине с просьбами рассказать ему про разные магазины и про то, как работают на кассе. Выглядело это ужасно глупо, но он не унимался так долго, что взрослые уговорили всех поучаствовать в этой игре. И даже они делали вид, будто покупают камни и листики полыни.

– Тебе только в магазинщика и нравится играть.

– Я в твои игры тоже играю.

– Но тебе они не нравятся.

– Нет, нравятся.

– Ладно. Тогда в медведей и койотов?

Кедровая Шишка закусил губу.

– Или в салки с палками.

Кедровая Шишка затрясся.

– Эти я не люблю.

Агнес застонала.

– Вот видишь! Тебя же зовут Кедровая Шишка. Тебе положено хотеть играть в такие игры.

– Из-за моего имени?

– Потому что Кедровая Шишка!

– Да знаю я!

– Оно отсюда. Где твой дом. Вот бы меня звали чем-нибудь диким, вроде Хищника или Тритона!

– Но тебя же зовут Агнес.

– Знаю я, как меня зовут.

– И что это значит?

– Не знаю. Семейное имя.

– Похоже на агонию, – сказала Сестра.

– А «Сестра» – что это вообще за имя, Сестра?

– Это мое имя, – фыркнула Сестра и торжествующе вскинула голову. – А твое имя – совсем как ты сама. – Ее лицо скривилось как от боли, губы задрожали, глаза налились слезами и закатились. – Агне-ес… – прохрипела она.

Агнес нахмурилась. Ей не хотелось ссориться с Сестрой или с Братом. И даже с Кедровой Шишкой. Она терпеть не могла смотреть, как скандалят взрослые. Не такой взрослой ей хотелось быть.

– Ну ладно, – сказала она. – Я просто о том, что хочу иметь дикое имя. Убила бы за имя вроде Молния или Кондор. Или даже Кедровая Шишка.

– А давайте поиграем в «Убить за имя».

– И как в это играть?

– Не знаю. Притворимся, что убиваем за наши имена?

– Кого убиваем?

– Друг друга.

Агнес пожала плечами.

– Ладно.

Игра продолжалась недолго, но было весело, и Агнес немного потеплела к Кедровой Шишке. Он учился. Надо будет стащить у него этот галстук, который по его просьбе сделала Дебра. Никто не знал, где он вообще увидел галстук. Но Кедровая Шишка любил его, наклонялся вперед и раскачивал им туда-сюда, как маятником часов.

Потом они снова принялись обниматься с можжевельниками. А дальше Агнес придумала новую игру, в которой все они примазывали волосы к голове соком растений, а потом клали сверху комки земли до тех пор, пока волосы не переставали липнуть. Агнес назвала свою игру «Мокрая голова», но почему-то сок на волосах липнуть не переставал, и, сколько они ни сыпали земли, он был все таким же клейким.

К тому времени как Дебра созвала их, волосы у всех торчали встрепанными клочьями, как у диких кошек, попавших в бурю. Она покачала головой.

– Могу или насыпать вам на головы побольше земли, или отрезать вам волосы. Выбор за вами.

Тем вечером возле костра детям состригли волосы неровными лесенками, причем Агнес – почти под корень.

Дебра цокала языком.

– Чуть ли не наголо. – Она посыпала землей липкие места и похлопывала по ним, пока не приводила их в порядок. – О чем ты только думала?

Агнес все трогала липнущие участки головы, нащупывала оставшиеся мягкие волосы – короткие или чуть подлиннее, приставшие к коже головы. Отрезанные волосы она собрала и с помощью сока скатала в отличный длинный хвост.

– Хочешь сохранить его для мамы? – спросила Дебра.

Агнес хлестнула себя хвостом по ладони и поморщилась от неожиданной боли.

– Не получится, – ответила она.

– Это еще почему?

– Она умерла. – Агнес хлестнула еще раз, вскочила, с воплем обернула хвост вокруг головы, и остальные дети принялись собирать свои волосы, повторяя за ней. Но волосы у нее были длиннее, чем у всех, хвост получился самый шикарный, и всем осталось только скакать вокруг нее, подражая ее движениям. Она была старше всех. Ее новая стрижка выглядела самой крутой. Она знала, что теперь главная. И она прыгала, и гнулась, и смотрела, как детям не удается перевоплотиться в нее, такую неповторимую. Но потом, повернувшись в прыжке, она заметила, как взрослые переглянулись с выражением, которое она расценила как недовольство, и сразу остановилась, зная, что дети тоже остановятся. Она швырнула свой хвост в костер и широкими шагами удалилась к постели. Дети сделали то же самое. Их волосы горели вместе с можжевеловым соком, и вонь стояла такая, что остальные тоже ушли спать.

* * *

Предгорья сменились более коварным ландшафтом. Острыми ломкими камнями, которые вели себя скорее как затвердевшая в причудливых формах земля. Они крошились под ногами или в руках, когда по ним взбирались повыше. Затем началась холмистая местность, расположенные выше предгорий луга, где они становились на несколько дней, чтобы осмотреться и сообразить, куда именно они направляются.