Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху

Анализ, проведенный в предыдущих главах, предполагает иной подход к попыткам разрешения этих конфликтов. Необходим гораздо больший политический отклик на новые войны. Необходимо, чтобы стратегии насаждения «страха и ненависти» была противопоставлена стратегия захвата «сердец и умов». Необходимо, чтобы политике исключения была противопоставлена политика включенности. Необходимо, чтобы преступлениям полевых командиров было противопоставлено уважение международных принципов и правовых норм. Короче говоря, необходима новая форма космополитической политической мобилизации, которая охватывала бы и так называемое международное сообщество, и местное население и была бы способна служить противовесом подчиняющему влиянию различных типов партикуляризма. Скептик мог бы возразить, что на международной повестке уже стоит некая форма космополитической политики. Несомненно, уважение прав человека, абсолютное неприятие геноцида и этнических чисток все чаще фигурируют в общепринятой риторике политических лидеров. Однако политическая мобилизация не исчерпывается этими вещами. На первом плане здесь не должны стоять прочие соображения, будь то геополитика или краткосрочные внутренние заботы. Должны быть созданы базовые рекомендации стратегического и практического плана, которых нет и по сей день.

В этой главе я развиваю данный аргумент. Сначала я изложу некоторые общие соображения о принципах легитимности и о терминологии гуманитарной интервенции, а затем разберу то, что мог бы значить космополитический подход с политической, военной и экономической точек зрения.

Реконструкция легитимности

Ключ к контролю над насилием — реконструкция легитимности. Я согласна с Ханной Арендт, говорящей, что власть покоится на легитимности, а не на насилии. Под легитимностью я понимаю общественное согласие с политическими институтами и даже поддержку таковых институтов, притом что свои властные полномочия эти институты приобретают на основе деятельности в рамках согласованного набора правил — верховенства права. Арендт утверждает:

Никогда не существовало правительства, которое основывалось бы исключительно на средствах насилия. [...] У отдельных людей, никем не поддерживаемых, никогда не будет достаточной власти, чтобы успешно применять насилие. Следовательно, во внутренних делах насилие выполняет функцию последнего средства власти против преступников или мятежников, то есть против отдельных индивидов, которые, скажем так, отказываются подчиниться консенсусу большинства. Что же касается реальной войны. то огромное превосходство в средствах насилия может стать бесполезным, столкнувшись с плохо оснащенным, но хорошо организованным противником, который представляет гораздо более

4

могучую силу .

То же самое доказывается Гидденсом. Внутреннее умиротворение новоевропейских государств достигалось не насилием, а расширением верховенства права и попутно административных функций государства, включая расширение функций надзора. Монополия на легитимное организованное насилие подразумевала контроль над насилием и гораздо меньший расчет на использование физического принуждения, не считая, конечно, его использования на международной арене. Досовременные государства применяли во внутренних делах гораздо больше насилия, чем новоевропейское, но они были и гораздо менее могущественными. В той мере, в какой внешнее насилие способствовало внутреннему умиротворению, это была непрямая связь, вытекающая из возросшей легитимности государства, обусловленной защитой территории от внешних врагов и приращением административного потенциала.

В новых войнах нарушена эта монополия на легитимное насилие. И решающее значение здесь имеет не приватизация насилия как таковая, а распад легитимности. Как я уже говорила в предыдущей главе, новая война имеет партикуляристские цели. Политический контроль на основе исключения, в частности перемещения населения, — это стратегическая цель, а террор и дестабилизация — это тактика для достижения данной цели. По этой причине восстановление легитимности фактически невозможно для любой из воюющих партий. Спорадически насилие может контролироваться при помощи шатких перемирий и режима прекращения огня, но они редко длятся долго в ситуациях, когда нарушены моральные, административные и практические ограничения против частного насилия. Впрочем, в условиях непрерывного насилия сравнительно бессильны и обособленные группы граждан или политические партии, пытающиеся восстановить легитимность на основе политики инклюзивности.