Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху

Во многих местах правительства и международные организации делают все больший акцент на роли местных НПО и низовых инициатив и предоставляют им финансирование и другие формы поддержки. В ряде случаев поддержка НПО видится неким субститутом действия. Предполагается, что они должны взять на себя те задачи, которые международное сообщество не способно выполнить. Однако непонятым остается то, что в контексте войны выживание таких групп всегда под вопросом. Гражданское общество нуждается в государстве. Если местные государственные органы не обеспечивают те условия, в которых возможно развитие альтернативной политики, то должна быть поддержка от международных организаций. Как бы мужественны ни были те, кто заняты деятельностью в НПО, они не могут работать вне обстановки правопорядка. Движение за мир в Боснии и Герцеговине было уничтожено, когда сербы начали стрелять по демонстрантам. То, что происходило в Руанде, это классическая иллюстрация того, что бывает с местными поборниками космополитизма, когда нет сторонней поддержки. Вот что говорит об этом Алекс де Ваал:

Руанда имела образцовое «правозащитное сообщество». Семь НПО по защите прав коренного населения тесно сотрудничали со своими иностранными коллегами и патронами, обеспечивая не имеющую себе равных документальную фиксацию идущих массовой резни и убийств. [...] Они предсказывали массовые зверства, если известные поименно виновники не будут призваны к ответу. Однако не было «основного движения», которое могло бы подкрепить планы активистов, не было политического истеблишмента, готового прислушаться к их критике и действовать согласно ей, и не было международных организаций, готовых пойти на меры и понести риски, необходимые для их защиты. [...] 6 апреля 1994 года экстремисты хуту потребовали у правозащитного сообщества признаться во лжи и запустили процесс окончательного решения. Наравне с искоренением всех тутси, они принялись за систематичное уничтожение всех критиков. ООН самоустранилась, а правительство США выдумывало благовидные предлоги, извиняющие бездействие^.

Поскольку воюющие группы полагаются на стороннюю поддержку, постольку нужна сознательная стратегия опоры на локальные космополитические инициативы. Какую форму примет поддержка, будет ли она включать отправку войск, зависит от ситуации и того, что местные группы посчитают необходимым. Однако до сих пор отсутствует решимость вступить в серьезный диалог с этими группами наряду с диалогом с воюющими сторонами, увидеть в них партнеров в совместном космополитическом проекте и сообща выработать взаимную стратегию расширения круга сторонников мира. Со стороны западных политических лидеров существует тенденция отклонять подобные инициативы как несущественные, хотя и достойные; «граждане не могут заключать мир», — это сказал Дэвид Оуэн, когда был переговорщиком в бывшей Югославии. Может быть, данная установка объясняется горизонтальным характером коммуникации на высшем уровне, то есть тем фактом, что лидеры, как правило, разговаривают только с лидерами. Это также имеет отношение к колониальной ментальности, которая, как представляется, крепко засела в головах представителей международных институтов, находящихся с миссией в отдаленных странах;

будь то в Сомали, Боснии или Закавказье, повсюду раздаются жалобы на то, что никто, по-видимому, не прислушивается систематически к мнению местных экспертов или НПО.

Водитель-сомалиец в Могадишо прокомментировал переговоры между Мохаммедом Айдидом и Али Махди следующими словами:

Все согласны, что эти люди причинили стране очень много ненужных страданий. Мы понимаем, что посольству США пришлось иметь с ними дело. Но разве надо было обниматься с ними столь крепко и столь публично? На мой взгляд, все они — военные преступники. Внешнему миру следовало бы сказать им, что да, надо, чтобы они позволили появиться и другим лидерам. Почему посольство США не пригласило также религиозных лидеров, старейшин, женщин, профессионалов, когда встречались Айдид и Али Махди, чтобы дать понять им, у кого украдена власть? Очень жаль, что они не думали об этом. Были посланы

1Q

совсем неправильные сигналы .

В действительности как раз такой была стратегия Мохаммеда Сахнуна, который в апреле 1992 года был назначен спецпредставителем ООН в Сомали и в октябре ушел в отставку из-за разочарования в политике ООН. Говоря словами Алекса де Вааля, в Сомали роль Сахнуна оказалась «мифологизирована». Он открыто добивался того, что называл стратегией «гражданского общества», в рамках которой к разнообразным переговорам привлекаются старейшины, женщины и нейтральные кланы: «Его стратегия состояла не столько в том, чтобы маргинализировать полевых командиров, сколько в том, чтобы включить в политическую дискуссию людей вне круга полевых командиров»^.