Новые надежды для мертвецов

Эллита послушно промокнула глаза салфеткой, а затем высморкалась в нее. Ей пришлось для этого приподнять руки, и Хок заметил, что у Санчес волосатые подмышки. "Вот тебе еще одна новость про твоего напарника", сказал себе мысленно Хок. Значит, Эллита не бреет подмышки... Хок давненько уже не сидел в машине с плачущей женщиной, а черные кучеряшки под мышками Эллиты показались не трахавшемуся уже четыре месяца Хоку такими эротичными, что он решил незамедлительно - после того, как разберется с проблемами Санчес, естественно, - ехать в магазин к Лоретте Хикки. Он вернет ей деньги и постарается затащить в постель.

В салоне машины и без того было нечем дышать, а привычный терпкий аромат Эллитиных духов и вовсе заставил Хока хватать ртом воздух. Он включил двигатель и повернул ручку регулятора кондиционера.

- Извини, Хок, я больше не буду, - спокойно произнесла Эллита и, откинувшись на спинку пассажирского кресла, уставилась в ветровое стекло.

Смотреть там было не на что, поскольку Хок припарковался впритык к бамперу красного "камаро". Бампер украшали две наклейки - одна с логотипом "Клуба кубинцев, владеющих "камаро", а вторая - с хлесткой и красноречивой фразой, адресованной водителю, который едет сзади: "УМРИ, УБЛЮДОК!"

- Отец выгнал меня из дому, - без предисловий призналась Эллита, продолжая смотреть перед собой.

Хок улыбнулся:

- Как это? Ты же говорила мне, что дом, в котором вы живете, арендован тобой?

- Ничего ты не понимаешь, Хок. В кубинской семье главой дома считается старший мужчина. Поэтому у нас всем командует отец. И никого не интересует, что он живет в доме, за который платит его дочь.

- И за что он тебя так? Вы с ним поссорились? - спросил Хок.

- Мне неудобно об этом говорить, но если я не решусь открыться тебе, то останусь со своей бедой один на один. Я сдуру призналась во всем матери, взяв с нее слово, что она ничего не скажет отцу. Но мама, конечно же, сразу настучала на меня. И отец выставил меня из дома. Я даже не успела взять свою сумочку. Мой пистолет, жетон, чековая книжка, ключи от машины - все осталось там, в доме. Отец просто вытолкнул меня на крыльцо и закрыл дверь изнутри, чтобы я не могла вернуться. Я постояла немного, а потом, услышав мамин плач, стала стучаться в дверь. Я говорю: "Впусти меня, я ведь твоя дочь!" А он мне отвечает: "У меня нет больше дочери". И все - больше не произнес ни слова. На него иногда находит, и тогда отец превращается в безрассудного упрямца. В прошлом году, когда мы должны были лететь в Ньюарк, чтобы навестить мою тетю - папину сестру, - он поставил на уши всю авиакомпанию, отказываясь пристегнуть ремни безопасности.

- Почему?

- Он решил, что если он пристегнет ремни, то остальные пассажиры подумают, будто он трусит. Представляешь, он пристегнулся только после того, как стюардесса сказала ему, что даже пилоты надевают ремни безопасности. А то нас уже хотели ссадить с самолета. Серьезно. Стюардесса попросила по рации подать трап, поскольку один из пассажиров задерживает взлет.

Хок улыбнулся, покачал головой и достал из кармана пачку сигарет.

- Я понимаю, что он взбалмошный чудак, Хок, но он мой отец. Если он втемяшил себе в голову, что я ему больше не дочь, то он действительно не пустит меня на порог. Может быть, потом поостынет, но сейчас отец в ярости. Он считает, что я его предала и опозорила. Может, он и прав, но мне каким-то образом надо заполучить назад свою машину, чековую книжку, жетон и пистолет.

- Но он же должен понимать, что полицейский обязан все время иметь при себе табельное оружие?

- Он это понимает. Просто отец сейчас не способен мыслить рационально. Потом мама его, конечно, разжалобит, но все равно отец уже никогда не будет относиться ко мне по-прежнему. - Эллита сокрушенно покачала головой. - Не волнуйся, Хок, плакать я больше не стану.

- Чем же ты его так обидела? - спросил Хок.

- Ты, конечно, не обязана отвечать мне, если не хочешь.

- Я беременна, Хок. Семь недель уже. Я узнала об этом еще в понедельник, но матери сказала об этом только сегодня утром. Я просила ее ничего не говорить отцу, но это бесполезно. Она ему обо всем докладывает.

Хок кивнул и закурил сигарету.

- Теперь понятно, почему ты начала плакать во время допроса командира Морроу, - сказал он. - Ты не знала, что его жена была на втором месяце беременности, когда Морроу убил ее...

- Я знала! - возмутилась Эллита. - Я же ознакомилась с делом, Хок. Не считай меня совсем уж непрофессиональной дурой. Я расплакалась тогда от огорчения, потому что увидела, что этот растреклятый диктофон перестал работать.

Хок, увидев, что задел Эллиту за живое, попытался загладить свою вину, решив убедить Эллиту в том, что она поступила совершенно правильно, рассказав обо всем матери.

- Беременность скрыть невозможно, Эллита. Отцу рано или поздно стало бы известно о ней - если, конечно, ты не сделала бы аборт. Между прочим, ты еще вполне можешь избавиться от ребенка, если хочешь.

- Я не могу, Хок. Как можно губить живую душу - пусть даже еще неродившегося ребенка?