Новые соседи

Вокруг ликовали, и Арратой орал вместе со всеми. Ученый и вовсе полез обниматься. А потом заорал в сторону немого:

— Я ж тебе говорил — левее! Еще бы зацепили…

Внезапно из оставшихся на ногах врагов отделились несколько фигур в темном. Они запрыгнули на остатки дома на колесах, закупоривших проход. Вскинули короткие луки… Рядом отчаянно завопил Гворф. Немой побежал, споткнулся и закрутился на месте. В спине у него торчали три стрелы.

Защитники пустили стрелы со стен, но проклятые ловкачи уже укрылись за остовом дома на колесах. Помощники погибшего у всех на глазах возницы юркнули в приоткрытые ворота, и створки с лязгом захлопнулись. Вложили в пазы массивный дубовый засов. Имперцы так и не решились продвинуться дальше. Их оставалось еще слишком много, они были еще слишком сильны и опасны, но отчего-то враги остановились.

Защитники Декуриона всю ночь таращили глаза во тьму, слыша, как освобождают тропу от разбитой повозки. А перед рассветом из ночной мглы, кувыркаясь и танцуя, к воротам полетела стая неведомых светляков. Со стуком и шелестом разлетающихся глиняных черепков из светляков наружу выбралось жидкое пламя, стекающее по деревянным створкам. Жадный огонь лизнул ворота раз, другой. А затем с гудением ухватился и принялся грызть мореную древесину.

Гворф голосил про земляное масло и негасимый огонь, воины убрались из надвратных башен, дабы не задохнуться. В зареве пожара Дерах выстраивал воинов за спешно возводимым завалом из сваленных балок и телег. Декурион в огне! — с рассветом створки прогорели окончательно, и ворота рухнули наружу, осыпавшись горой рдеющих углей. Вход в несокрушимый Декурион оказался открыт для врагов.

Глава 8

Гимтар огляделся. Застава перед Ветряным мостом запружена живыми и мертвыми, а горцы тонким ручейком катились по переправе. Ни Столхед, ни ближников-дорча не видать. Значит, не успел. Круг Хранителей на удивление быстро согласился, что соль в Лоне — это дар Матери своим детям. После короткого яростного торга Хранители согласились получать каждую десятую долю добытого на свои нужды. Новый глава Хранителей Хоар изрядно удивил Гимтара: он решительно выступил на стороне дана.

— На землях северян уже бьются, — дернул подбородком статный алайн. Вокруг валялись неприбранные тела, Сильный раздувал ноздри от запаха крови и громко фыркал. Горцы торопливо расступились перед злющим жеребцом.

Гимтар подъехал к краю и спешился. Потрепал скакуна по шее. По узкому полотну моста алайны сторожко вели в поводу на ту сторону низкорослых гривастых лошадок, замотав им глаза.

— Уж тобой, дружок, я рисковать не стану. Как вспомню, сколько за тебя монет отсыпал… — Гимтар почесал жеребца между глаз. Когда-то в имперской вилле в предгорьях он приметил ладного сосуна и отнял от кобылицы. Привез жеребенка заказчику — Рокону, а тот отдарился перед другом. Гимтар не прогадал: конь вырос знатный. — Ты Тарха здесь подожди…

Услышав имя хозяина, конь гневно заржал и взвился на дыбы, но Гимтар уже ступил на мост. По Охранной тропе сновали алайны — видать, недалече наладили еще одну переправу… Танас перешагнул бурую лужу и ступил на тот край. Позади послышались зычные вопли, и танас обернулся. Сильный, раскидав неудачливых конюхов, легким шагом ступил на мост.

«А ну как сорвется, упрямая животина?!» — Гимтар затаил дыхание. Обошлось. Цокая копытами, конь подошел к Гимтару и потерся головой. Танас едва не упал и с притворной строгостью хлопнул Сильного по морде.

— А вот тебе, неслух! Будет тебе!

Расторопные алайны подсадили, и Гимтар поехал верхом. Дорога вилась между скал, и кучи наваленных тел громоздились по обочинам, превращая большак в тропу. Разило смертью.

— Хоть пошвыряли бы в пропасть… — проворчал Гимтар, разглядывая мертвецов. Скайды и северяне. В основном скайды, позор гор, имперские прислужники. Некому теперь махать плеткой, перевелись уже горцы-надсмотрщики…

Стоило дать слабину и подумать об Империи, как следом прибежали трусливые гадания-мыслишки. Что нынче творится в долине? Устоял ли Рокон? Удержал ли Лоно Матери? Не двинулись ли имперцы выше, не заняли ли Андану? И главное — жив ли внук?

Усилием воли Гимтар отбросил бесплодные размышления. Впереди послышался многогласный шум толпы, и танас прибавил ходу. Скалы расступились. Гимтару предстала небольшая холмистая равнина, стиснутая горами. Два войска застыли друг против друга. Перемкнув дорогу и ближние подступы, ровными рядами возвышались копейщики-алайны, уткнув в яркое небо частокол блестящих копий. Дорча нашлись на правом склоне, а на левом виднелись незнакомцы в имперских кожаных доспехах, которые обычно носили дорожники.

«Рабы», — догадался танас.

За строем копейщиков суетился небольшой конный отряд — лошадок так и подводили по одной с помощью ненадежной переправы. Солнце светило в лицо врагам. Казалось, мохнатым дикарям нет числа: они колыхались впереди, теснились меж холмов и беспрестанно выли и вопили, потрясая оружием.

«Со всех гор сбежались? Забыли распри? Беда…» — Гимтар закрутил головой.