Новые страхи

Она сосредотачивается на плакате возле барной стойки. Это традиционная ирландская молитва, которую часто можно видеть на полотенцах, табличках на магнитах, которые прикрепляются к холодильникам, и на подкладках для пивных кружек. Вероятно, вы видели такую на пивной кружке в доме у вашей тети – она начинается словами «Да поднимется дорога тебе навстречу» и заканчивается благословением «Да бережет тебя Бог в ямке на своей ладони». На этом плакате последние три слова были неразборчивы, их уничтожили время, солнце или хранящиеся рядом упаковки свиных шкварок.

Хенрик проследил за ее взглядом.

– Вот почему мы называем это заведение «Ямкой». – Он крестится и говорит: – Да хранит нас Бог в ямке своей ладони.

– Я думала, что цель состояла в том, чтобы уйти, – говорит она.

– Нам даровали возможность по-новому пережить часть прошлого, но не знаю, всем ли так повезло. Насколько мы знаем, некоторые переходят прямо к следующей стадии, если таковая имеется. Или никуда вообще не переходят. Находиться в ямке – возможность, благословение.

– Скажи это ему, – говорит она, глядя на идущего в дыму Карни. Живые сторонятся его, как будто он – воздуходувные мехи. Она чувствует их панику, меняющую вкус воздуха, добавляющую привкус железа, как будто рот заполняется кровью. Призраки тоже держатся на расстоянии.

– В чем дело? – спрашивает она.

– Его убили, – говорит Хенрик. – Не спрашивай меня, почему и зачем, и уж, конечно, не спрашивай его, но это то, что им движет, – он хочет найти и убить своего убийцу.

– Но он же призрак. Я видела, с каким трудом ему удалось разбить пивной стакан. Он никого убить не сможет.

– Что ж, это другая сторона благословения, – говорит Хенрик.

– Разве другая сторона благословения – не проклятие? – спрашивает она.

– Можно и так сказать, хотя проклятие ложится и на нас, и на живых. Например, если думаешь, что нашла себя в прошлом, и обнимешь эту найденную женщину, но ошибешься, ты обречешь ее на смерть.

– Вот дерьмо.

– Да, она может умереть прямо тут же или через несколько недель или лет, но до своего срока. И ты угаснешь вместо того, чтобы жить снова. У нас есть возможность выбрать лишь раз. Один шанс.

– Так вот для чего я здесь? Кто же устроил эту игру?

Хенрик пожимает плечами:

– Не знаю. Но таковы правила.

В дыму проходит семья, везя чемоданы на колесиках, затем две женщины, они держатся за руки и целуются: счастливые люди в отпуске, который заканчивается так быстро, что не успеешь моргнуть.

– Пошел ты, – кричит Карни в дым. Ноздри у него раздуваются, он сжимает кулаки. Теперь она понимает, что он чувствует.

После этого она совершает лишь краткие вылазки в аэропорт и сразу возвращается в «Ямку». Атомы воспоминаний соединяются между собой. Теперь она знает, что жила в Дон-Лонайе, что Ширли Бэссей записала три музыкальные заставки к фильмам о Джеймсе Бонде.

И она запомнила свое имя. Сиан.

В тот вечер или в другой она сидит с Хенриком в «Ямке», глядя в поток людей.

– Как я выгляжу? – спрашивает она.

– У тебя, – говорит он, искоса взглянув на нее, – карие глаза, такого цвета, как крепкий портер. И пьянят так же.

Сиан смеется.

– Волосы каштановые со светлыми прядями, у моей жены были такие же. И скулы такие, что ими можно открывать банки фирмы «Батчелорз»[25].

– Ты мало говоришь о жене.

– Верно, – говорит Хенрик и смотрит в сторону. – Не люблю. Мне от нее досталась лишь ангельская доля[26].

Из соседнего отгороженного пространства доносится стон, как будто кто-то корчится от боли.

– Мой выход, – говорит Хенрик. Он встает, затем оборачивается к Сиан: – Хочешь помочь?

Она пожимает плечами. Это все-таки действие.

На соседней скамье – молодая женщина, только что превратившаяся в призрак, ей лет двадцать пять, она скулит, обхватив колени и раскачиваясь взад-вперед.

– Все в порядке, все в порядке, – говорит Хенрик.

Сиан удерживается, чтобы не сказать, что на самом деле не все в порядке.

Молодая женщина смотрит на Хенрика, затем поворачивается к Сиан, голубые глаза широко раскрыты, зрачки медленно расширяются. Как будто она знает Сиан. Уже знает. Она сотрясается от рыданий, и Сиан ищет в себе силы, чтобы обнять ее. Ее глаза закрываются.

– В минуту нужды лишь скажи, и мы окажемся рядом, – тихо говорит Хенрик и уводит Сиан.

На следующий день эта молодая женщина уже настороже, она оглядывает бар. Заметив Сиан, она едва заметно улыбается. Сиан проходит к ней от барной стойки и садится рядом, а Хенрик начинает медленно рассказывать о «Ямке», об аэропорте и о происходящих в нем поисках. Слова проплывают мимо Сиан, пока она рассматривает женщину: облегающие джинсы, футболку на два размера больше нужного с групповым портретом «Флейминг-Липс»[27], волосы, выбритые по бокам головы, и со взлохмаченной челкой. Сиан повезло, она вспоминает имя этой женщины: Марта.

– Есть у тебя мудрые слова, Сиан? – спрашивает Хенрик.

– Что? – говорит Сиан.

– Какой-нибудь мудрый совет для Марты. Ты недавно прошла через то же.

– Вряд ли меня стоит об этом спрашивать. Я свое имя лишь недавно вспомнила.

Марта смотрит себе на колени, она как будто разочарована.