Новые странствия Салли Джонс

За час лавку посетило человек десять, и все несли ворованное добро. Скинфлинт торговался как заведенный. Сбивал цену – пенни за пенни, пока не оставался полностью доволен сделкой. И каждую победу отмечал своим неприятным, шипящим смешком.

Следующий день был похож на предыдущий. Мы с Берни таскали тяжести, а Флинтхарт, брюзжа, следила за каждым нашим шагом. Когда мы переносили чугунную печь в один из сараев на заднем дворе, в лавку, как всегда, уткнувшись в «Нун Рекорд», вошел Гордон.

Он остановился и сказал, обращаясь к Берни:

– Люси хочет, чтобы ты сегодня привел в клуб обезьяну. Будете вместе охранять вход. Чтобы завлечь побольше посетителей. Люси говорит, народ такое обожает.

Берни недоуменно посмотрел на него, но Гордон просто хлопнул его по плечу и ушел.

Когда рабочий день кончился, я уснула в своей каморке. Но спала я недолго. Меня разбудил шорох ключа в замке. Вошел Берни. Я не сразу его узнала. Волосы расчесаны мокрой расческой, черный костюм, шейный платок. Ему явно было не по себе в нарядной одежде.

Берни провел меня подвальными коридорами в большой зал, где рядами стояли простые деревянные столы. На стене за истертой барной стойкой висели полки с бутылками и стаканами. Самую верхнюю украшала нарисованная вручную табличка с надписью Lucky Lucy’s Social Club[11].

Крупная блондинка за стойкой заметила нас и подозвала к себе. Позже я поняла, что это и была Счастливая Люси, хозяйка клуба. Хотя на самом деле клуб ей не принадлежал. Он принадлежал Мойре. Как и весь дом.

Люси оглядела меня с головы до ног и недовольно надула губки.

– Какая-то плешивая обезьяна. Надо нам ее немного приукрасить…

Она покопалась за стойкой и нашла такой же шейный платок, как у Берни. Повязав его мне на шею, Люси дружески ущипнула меня за щеку.

– Сойдет, – сказала она. – Ну вот, а теперь идите наверх и встаньте у дверей. Уже почти девять…

Шесть часов мы охраняли клуб «Лаки Люси». Нам приказали пускать только тех, кто может за себя заплатить. Оборванцам вход был заказан. Многие злились, оставшись за дверью, и выкрикивали в наш адрес всевозможные ругательства.

Ближе к полуночи клуб был полон. Примерно в это время по Брумило прогуливались двое констеблей.

– Здорово, Берни, – сказал один. – А это что? Тебе дали в напарники обезьяну?

Второй осклабился.

– Вы хорошо дополняете друг друга, Берни. Ты – сила… Обезьяна – мозг!

Полицейские громко и долго смеялись. Берни опустил глаза. Насмеявшись вдоволь, первый констебль сказал:

– Окей, Берни, ты знаешь, что от тебя требуется. Сбегай за Гордоном. А мы присмотрим за обезьяной.

Берни отдал ему свой конец цепи и поковылял вниз по лестнице. Полицейские оглядели меня повнимательнее. Один сказал:

– Интересно, и где Мойра Грей раздобыла это чудище? Может, из Африки привезла?

– А что, я бы не удивился, – ответил второй. – Королева контрабанды, как-никак…

Констебль резко замолчал, когда в дверях показался Гордон. Достав из внутреннего кармана пиджака конверт, он стал вытаскивать из него пачку купюр. Констебль остановил его и выхватил конверт у него из рук.

– У ночи тоже есть глаза… – сказал он, опасливо оглядевшись. – Потом пересчитаем.

– Как вам будет угодно, господа, – ответил Гордон. – Увидимся через неделю.

– И не сомневайся! – сказал второй констебль, и полицейские зашагали прочь.

Тогда я не знала, что это были за деньги. Но теперь знаю. Продавать спиртное после девяти вечера в Шотландии запрещено. Гордон каждую неделю платил полицейским, чтобы они не трогали «Лаки Люси».

Было раннее утро, когда последние посетители покинули клуб. Улицу оглашали ругань и вопли. Некоторые гуляки, проходя мимо Берни, задерживались и в шутку боксировали на пьяных ногах.

– Ну давай же, Bernie the Butcher! – орали они, размахивая кулаками прямо перед его носом. – Покажи, на что ты способен!

– Защищайся, Bernie the Butcher! Гонг уже прозвучал!

Все смеялись. Все, кроме Берни. Он стоял, страдальчески глядя под ноги, и явно хотел оказаться где-то далеко-далеко. Видно, так над ним издевались не в первый раз.

Когда гости наконец разошлись, мы с Берни вымыли залитые пивом столы и каменный пол, сгребли осколки и оттерли коричневые от табака плевки.

Я думала о том, что говорили пьяные мужики, как они называли Берни.

Берни Мясник.

За что ему дали такое прозвище?

Я поежилась. На самом деле знать это мне не хотелось.

27. Жар

Следующие несколько недель я была с Берни с утра до вечера. Мы драили полы и убирали отхожие места. Чистили водосточные трубы, мели задний двор и мыли окна.

Шанса сбежать все не представлялось. Приходя за мной по утрам, Берни всякий раз старательно застегивал цепь у меня на шее. И никогда не отпирал замок, пока мы снова не возвращались в подвал вечером.