Новые темные века

Это кошмарная сцена, но она, кажется, олицетворяет новый Темный век. Виˊдение становится все более универсальным, но наши возможности все более ограниченны. Мы знаем о мире все больше и больше, однако все меньше и меньше можем что-либо с этим поделать. Возникающее в результате чувство беспомощности, вместо того, чтобы дать паузу, когда мы могли бы пересмотреть свои предположения, кажется, еще глубже погружает нас в паранойю и социальную дезинтеграцию – усиливается наблюдение, растет недоверие, и мы все больше и больше полагаемся на силу визуализации и компьютеризации в надежде исправить положение, в которое нас загнала наша же безоговорочная вера в их авторитет.

Наблюдение не действует, как и праведные разоблачения. Ни одна из сторон не может привести ни одного окончательного аргумента, ни одного решающего заявления, которое успокоило бы нашу совесть и изменило мнение наших оппонентов. Нет никакого «дымящегося пистолета», который с абсолютной точностью может что-либо подтвердить или опровергнуть. Ответ Гломара, а не мертвые слова беспечной бюрократии, оказывается самым верным описанием мира, которое нам под силу сформулировать.

Глава 8 Заговор

В романе Джозефа Хеллера «Поправка-22» летчики 256-й эскадрильи военно-воздушных сил США оказываются в серьезном положении. Война в разгаре, и бои в небе над Италией становятся все ожесточеннее. Каждый вылет может стать последним, и разумнее бы отказаться от воздушных операций. Чтобы не лететь, нужно назваться безумцем, но уже одна эта попытка спастись выдаст здравость суждений. «Орр был сумасшедшим, и его можно было освободить от полетов. Единственное, что он должен был для этого сделать, – попросить. Но как только он попросит, его тут же перестанут считать сумасшедшим и заставят снова летать на задания. Орр сумасшедший, раз он продолжает летать. Он был бы нормальным, если бы захотел перестать летать; но если он нормален, то обязан летать. Если он летает, значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать, – значит, он здоров и летать обязан»(1).

«Поправка-22» иллюстрирует дилемму рациональных субъектов, оказавшихся в большой и запутанной иррациональной системе, где рациональные действия приводят к непредсказуемым результатам. Осознавая свою иррациональность, человек теряет способность действовать в собственных интересах. Мы сталкиваемся с бурлящим потоком информации и в попытке получить хотя бы какой-то контроль над миром рассказываем о нем истории, то есть пытаемся овладеть им с помощью повествований. Любые наши рассказы – не более чем упрощения, потому что ни одна история не способна объяснить всего происходящего, ведь реальный мир слишком сложен. И поскольку мы не способны смириться с таким положением вещей, наши истории становятся все причудливее и запутаннее, сложнее и непонятнее. В мире, оплетенном сетями, круг замыкается. Необходимость сочинять сложные истории ведет к спросу на большие объемы информации, которые только затуманивают наше понимание мира, повышают уровень его сложности, что требует еще более изощренных теорий для его объяснения. Чем больше информации, тем больше неясного.

В экранизации «Поправки-22» 1970 года капитан военно-воздушных сил Джон Йоссариан, которого играет Алан Аркин, произносит бессмертную фразу: «То, что ты параноик, не означает, что за тобой не следят». Сегодня эти слова обрели вторую жизнь из-за сводящей с ума паранойи, порожденной технологическим прогрессом и тотальным наблюдением. Ощущение постоянной слежки – один из первичных признаков паранойи; но сегодня такой страх обоснован, и если вам кажется, что за вами следят, – то вам это не кажется. Каждое отправленное электронное письмо, каждое текстовое сообщение, каждый телефонный звонок, каждое путешествие, каждый шаг, вдох, сон и высказывание стали объектом глобальных систем автоматизированного сбора информации, алгоритмов, анализирующих социальные Сети и генерирующих тонны спама. Мы оказались под неусыпным наблюдением собственных гаджетов. Так кто теперь параноик?

Ноябрь 2014 года. Я стою на подъездной дороге в поле недалеко от Фарнборо в английском Хэмпшире и жду, когда над головой пролетит самолет. Я не знаю, когда он промчится в воздухе и полетит ли вообще. На капоте моей машины установлена камера, которая уже пару часов снимает пустое небо; примерно каждые полчаса я обнуляю карту памяти и снова включаю запись. Легкое облако в вышине рябит и превращается в дымку.